Маяк во тьме (ЛП)

— Это было частью стратегии. Как только началась война, нам нужно было сделать все, чтобы победить. Если бы мы проиграли… я был бы в том же положении, чем и сейчас.

— Так зачем ты пошел против людей?

— Потому что мы не ваши рабы.

— О чем ты? Мы просили вас платить налог и работать на нас, но мы всегда признавали вашу полную автономию, так ведь? — резко сказал Сатору.

— Только когда господа в хорошем настроении. Но стоит нам вызвать гнев по малейшей причине, как колонию стирали. Может, мы были даже ниже рабов.

Я вспомнила, как Киромару сказал почти такое же.

— Истребление колонии — высшее наказание. Оно только для худших случаев. Если бы вы не убивали людей и не выступали против нас…

Я вспомнила о наказаниях, которые выполнял отряд экзовидов.

— Что было раньше: курица или яйцо? Так или иначе, наши жизни похожи на пузыри на поверхности пруда. Разве не естественно желать избежать такой судьбы? — сказал Якомару, скаля зубы, высоко подняв голову. — Мы очень умные создания. Мы не уступаем вам ни в чем. Разница лишь в том, что у вас есть эта мерзкая сила, а у нас — нет.

— Твоих слов уже хватает для смертного приговора, — сказал Сатору, холодно глядя на Якомару свысока.

— Моя судьба все равно не изменится, — Якомару пожал плечами.

— Ты говоришь, что действовал так на благо колонии. Киромару думал по-другому. Даже если ты хотел объединить колонии, как ты оправдаешь то, что сверг королев, и как с ними обошелся после этого?

— Киромару — знаменитый генерал, но держался старого образа мышления и не видел суть проблемы. Пока власть у королевы, реформы невозможны. Я не пытался начать революцию ради своей колонии.

— Тогда зачем? Чтобы утолить жажду власти?

— Мы зовем колонией не просто собрание личностей. Это было ради моего вида.

— Вида? Это громко. Ты послал своих солдат умирать, не моргнув глазом.

— Как я и говорил, это все было частью стратегии. Все бесполезно без нашей победы. Как только мы победили бы, все жертвы были бы не напрасными.

Сатору цокнул языком.

— Ты громко говоришь. Но ты проиграл. Ты сказал, что без победы все бесполезно, но ты все равно проиграл.

— Да, потому я заслужил умереть уже сто раз. У меня был сильный козырь, мессия, но я все потерял из-за простой уловки, — Якомару опустил голову. — Мы могли изменить историю… мы могли достичь большой мечты, свободы своего вида. Такого шанса может больше никогда не быть.

— Идем, Саки. Разговор с ним — трата времени.

— Постой, — я задержала Сатору. — Якомару.

— Меня зовут Сквилер.

— Сквилер. Я хочу тебя кое о чем попросить. Извинись от всего сердца за всех людей, которых ты убил.

— Хорошо, — с сарказмом сказал Якомару… Сквилер. — Только если сначала вы извинитесь перед моим видом, который топчете ногами, как червей.

Суд был фарсом.

Преступления Якомару перечисляли, и зрители (все в районе, кто не был больным или раненым) гневно повысили голоса.

Когда прокурор Кимото, которая была помощницей Томико, увидела, что толпа взволнована, она повернулась к Якомару, прикованному к стулу.

— Якомару, это твой шанс объясниться.

— Меня зовут Сквилер! — громко закричал он. Зрители громко загудели.

— Ты нагло отрекаешься от имени, милосердно подаренного тебе городами, зверь?

— Мы не звери или рабы!

Гнев толпы был на пике. Утечка проклятой силы была такой большой, что давление в комнате вызывало головную боль. Хоть он знал, что смерть неминуема, Якомару был подготовлен и не дрогнул.

— Если вы не звери, то кто вы?

Сквилер медленно оглядел всех. Мое сердце дрогнуло, когда я поймала его взгляд.

— Мы — люди!

Зрители затихли. А потом рассмеялись. Смех продолжался, даже Кимото улыбалась. Толпа утихла, и Сквилер заговорил, не дав Кимото открыть рот:

— Смейтесь, сколько хотите. Зло не будет безнаказанным! Даже если я умру, найдется тот, кто продолжит мое дело. И тот день станет концом вашей тирании!

Комнату охватил хаос. Многие кричали, чтобы Сквилера разорвали на части, кричали так, что вены выступили на лбах.

— Постойте. Все, тише… — Кимото пыталась перекричать толпу. — Послушайте! Просто убить его — слишком мягкое решение, верно? Подумайте о его преступлениях. Мы только подарим ему спокойствие. Я предлагаю для него вечные муки!

Толпа одобрительно заревела.

Я тихо вышла из комнаты, Сатору — следом.

— Что такое? Не думаешь, что он получил по заслугам?

— А ты так думаешь?

— О чем ты? Твои родители, моя семья, многие люди района погибли из-за него.

— Да, но разве есть смысл в такой жестокой мести? Просто убейте его, и делу конец.

— Они не смогут принять это. Послушай их.

Их крики было слышно на мили вокруг. Крики стали воплями «Вечный!» и «Ад!».

— Я уже не знаю, что правильно, — прошептала я.

После суда, что длился полдня, Сквилера приговорили к вечному аду, включающему сигналы боли во всех нервных клетках его тела при постоянном восстановлении ущерба с помощью проклятой силы, лишая его спасения в смерти или безумии. Это было наивысшее наказание.

В таком состоянии Сквилер сможет жить сто лет.

Я вспомнила слова Томико об агонии, какой не испытывало ни одно живое существо, при медленной смерти.

Эти слова стали реальностью.