Маяковский детям

Именем Владимира Маяковского называли боевые самолёты, подводные лодки и танки.

Так стихи поэта и память о нём помогали нашему народу добыть великую победу.

И сегодня рабочие, учёные, колхозники, моряки, студенты, лётчики, школьники — все читают и любят Маяковского, все знают его незабываемые «Стихи о советском паспорте», полные гордой любви к нашей Родине, знаменитые поэмы «Хорошо!», «Владимир Ильич Ленин», «Во весь голос» и множество других замечательных произведений. Весёлые, остроумные пьесы Маяковского «Клоп». «Ваня», «Мистерия-буфф» идут в наших театрах и на сценах театров других стран.

Насмешливые и грозные стихи Маяковского об американских капиталистах были написаны более тридцати лет назад, но они крепко бьют и сегодня по тем, кто норовит разжечь новую воину.

Стихи Владимира Маяковского знают сегодня во всех уголках земного шара. Эти стихи перевели на свои родные языки люди, отстаивающие мир, свободу и дружбу народов.

А советские люди, которые своим упорным и свободным трудом превращают засушливые степи в цветущие сады, перегораживают мощные реки плотинами, возводят новые города, с гордостью повторяют строки Маяковского:

Я знаю —
город будет.
я знаю —
саду цвесть,
когда такие люди
в стране в советской есть!

Советские ребята читают и перечитывают чудесные, то трогательные, то забавные и необыкновенно милые стихи, которые поэт написал для маленьких.

Маяковский умел серьёзно и смешно рассказывать детям о том, «Что такое хорошо и что такое плохо». Он придумывал забавные книжки-картинки, где «Что ни страница,— то слон, то львица». Он умел по-дружески разговаривать с «товарищем птицей». Он писал ребятам стихи «Про моря и про маяк».

И самого Маяковского друзья, ласково сокращая его фамилию, называли иногда: «Маяк». Потому что он был большой, высокий и своей работой старался «светить всегда, светить везде», помогая людям выйти на верный путь жизни.

Он помогал ребятам решать вопрос «кем быть» в жизни, какое дело выбрать себе, когда вырастешь. Он высмеивал лентяев и трусов. Он любил ребят смелых, честных, умеющих хорошо учиться, крепко дружить и помогать советскому народу во всех его славных делах. Для этих ребят, для наших пионеров он сочинил «Песню-молнию»…

25 августа 1929 года десятки тысяч москвичей заполнили все скамьи и проходы на пологих склонах громадных трибун стадиона «Динамо» в Москве. На трибунах сидели вперемежку со взрослыми школьники. А на зелёном поле в торжественном строю стояли под своими знаменами юные пионеры, съехавшиеся со всех концов нашей родины на свой Первый Всесоюзный слёт. В тот день он закрывался. И десятки тысяч московских жителей пришли проститься с маленькими красногалстучными гостями. Москвичи в течение доброй недели, а то и больше радушно принимали в своих домах временных, но желанных и дорогих постояльцев.

Отгремели марши. Прозвучали приветствия. И вдруг во всю ширь гигантского стадиона, гремя в десятках радиорупоров, раздался мощный голос:

За море синеватое,
за сто земель
и вод.
разлейся, песня-молния,
про пионерский слёт.

Голос был так могуч, что от него что-то подрагивало в рупорах. Где бы ни сидели люди на трибунах, где бы ни стояли пионеры на поле, — каждый слышал звучные, заполнявшие, казалось, до краёв весь стадион мерные и зовущие строки.

И многие из ребят, сидевшие на трибунах рядом со своими учителями и родителями или прямо на коленях у них, повторяли строки стихов, держа в руках только что вышедший номер «Пионерской правды»: там на первой странице были напечатаны слова, которые раскатывались теперь по всему простору стадиона…

А когда, словно обежав все горизонты и охватив и зелёное поле, и бетонные трибуны, и башни с красными флагами, прогремели последние строки, заплескали десятки тысяч ладоней и на трибунах и на зеленом поле, вот тогда из маленькой радиорубки вышел очень высокий, плечистый и красивый человек. И его сразу узнали многие из тех, кто был в тот памятный день на стадионе «Динамо».

— Маяковский!!!

Оглядевшись, как всегда по-хозяйски, поэт двинулся, без труда перешагивая через высокие барьеры, переходя с трибуны на трибуну, с весёлым и азартным любопытством осматривая переполненный стадион.

— Что делается! — гудел он негромким басом, оборачиваясь к едва поспевавшему за ним спутнику, который потом рассказал об этом дне в своих воспоминаниях. — Что делается! Ведь это уже социализм! Чтобы пятьдесят тысяч человек приходили смотреть каких-то детей!..

Когда его останавливали милиционеры, он вытаскивал свои редакционные удостоверения, корреспондентский билет:

— Я писатель, газетчик… Я должен всё видеть…

И милиционеры пропускали этого широко шагавшего по проходам между скамьями и перемахивавшего через барьеры доброго великана.