Маяковский и Шенгели: схватка длиною в жизнь

Сальери:
…Ты должен мне помочь. Скажи мне, Моцарт,
Скажи с такой же силой, как поешь,
Скажи, что ты поможешь!
Моцарт:
О Сальери!
Ты всколыхнул меня. Я твой! Твой раб!
Что должен делать я?
Сальери:
Ты знаешь, Моцарт,
Как я люблю тебя?
Моцарт:
Да.
Сальери:
Знаешь ты,
Что лишь поэзию люблю я больше?
Моцарт:
Я знаю.
Сальери:
Ну, а ты? Ты столь же любишь
Поэзию?
Моцарт:
Да! Да!
Сальери:
Ты б обрек
Себя изгнанью за нее?
Моцарт:
С восторгом!
Сальери:
А разлучился бы с любимой?
Моцарт:
Да!
Сальери:
А самого себя принес бы в жертву?
Под нож, на казнь пошел бы?
Моцарт:
О Сальери!
Мне жутко… Да! Коль нужно – да!
Сальери:
Так знай,
Так знай же то, что ты всему виною!
Что каждый твой напев – удар лопаты
В кладбищенскую землю! Знай же ты,
Ты, гений, залетевший ниоткуда,
Ты, божество над серым земным прахом,
Что дивные твои напевы – вздох,
Вздох ветерка, всклик иволги лесной,
Что, внемля им, мы застываем чудно
И, упоив себя блаженством кратким,
Томимся по свободному полету
И вспоминаем, вспоминаем звуки,
Отравленные ими навсегда.
Вся сила, вся любовь в глазах раскрытых
Мятется беглым пламенем и мчится
Куда-то за пределы, в небылое,
И невозделанная спит земля!
Не вовремя пришел ты: слишком рано.
Дай силу нам самим воздвигнуть трон
На высотах, доселе недоступных, —
И я клянусь, о Моцарт: зазвучат
Твои невоплотимые напевы
В веках грядущих неизбывным гудом!
Теперь же, Моцарт, слышишь ты: теперь
Ты должен смолкнуть, удалиться! Моцарт:
Ты должен – умереть!
Моцарт:
Сальери, – нет!
Сальери:
Ты должен! Более ни слова.
Моцарт:
Боже!
А солнце?
Сальери:
А поэзия?
Моцарт:
А счастье?
Сальери:
Нет счастья выше, чем предрешено
Тебе моим веленьем. Моцарт, Моцарт!
Как сладко умереть за то, что любишь!..

Надо отметить, что эта серьезная поэтическая композиция – это самая первая поэма из написанных Георгием Шенгели, хотя далеко не последняя. В 1920-м, к примеру, уже находясь в Одессе, он переиздает в тамошнем издательстве «Аониды» уже выходившие год назад в свет «Еврейские поэмы»; а затем, в том же 1920 году там же он выпускает в издательстве «Губнарообраза» драматическую поэму «Нечаев». Эта поэма посвящена судьбе революционера-террориста Нечаева, чье «дело об убийстве студента Иванова» стало для Достоевского прообразом сюжета его романа «Бесы». Из отзывов людей, знавших Нечаева, которые сочувствовали цели, как Герцен или Бакунин, возникает образ едва ли не более резкий, нежели воссозданный воображением романиста. Таков он и в поэме у Шенгели.

12 июля 1920 года в газете «Известия Одесского ревкома» о журнальной публикации «Нечаева» появилась довольно одобрительная заметка за подписью А.Ф.: «Останавливает на себе внимание “Нечаев” Шенгели, написанный сильными, четко плавленными стихами, отображающими с большой художественной силой страстную революционную фигуру Нечаева. Исторические сцены Нечаевской трагедии написаны мастерски, талантливо».

В 1920 году Георгий Шенгели совместно с Эдуардом Багрицким написали водевиль «Месть Калиостро». В те трудные годы в Одессе при литературном клубе «Зеленая лампа» возник самодеятельный театр «Крот», руководителем которого был Виктор Типот. Спектакли ставились по субботам. За это, кстати, голодные артисты получали бутерброды. В пьесе «Месть Калиостро» Багрицкого и Шенгели Виктор Типот играл Калиостро, а Вера Инбер – его даму. «Все были страшно молодыми».