Маяковский

А самому ему тесно в газетно-производственном секторе действия, он уже заговорил «о разнице вкусов», что среди лефовского окружения было просто невероятным кощунством. Какие вкусы, когда все оценивается с точки зрения целесообразности и пользы! А Маяковский - в стихах! - рассказывает грустный анекдот про лошадь, которая, взглянув на верблюда, сказала: «Какая гигантская лошадь-ублюдок», и про верблюда, который «вскричал» в ответ: «Да лошадь разве ты?! Ты просто-напросто - верблюд недоразвитый».

И знал лишь
бог седобородый,
что это -
животные
разной породы.

«Стихи о разнице вкусов» - это стихи в защиту художника, его творческого лица от лефовского «производственного» стандарта.

Выступая в зале Академической капеллы в Ленинграде, Маяковский уже говорит о необходимости «раскрепостить писателя от литературных группировок и высосанных из пальца деклараций». Он говорит о недостаточности газетной работы писателя, о том, что нельзя превращать ее в фетиш. «Левей Лефа» (все-таки Лефа!) - это, по Маяковскому, «диалектически включать свою тенденцию... и в большие формы литературы...». «Лефы пойдут на приступ книги, внося в нее принципы, отвоеванные на опыте газетного листа». Драматургия «отступничества» лефовца Маяковского находит отражение в его творчестве, где несомненную победу одерживали принципы реалистического искусства.

Собираясь в кругосветное путешествие, Маяковский вместе с «Комсомольской правдой» устраивает вечер в Красном зале МК ВКП(б): «Заграница. (Разговор перед отъездом за границу)». В отчете о вечере («Комсомольская правда», 12 сентября 1928-го) говорится, что открыл его редактор Тарас Костров, он сказал, что «Маяковский хочет побеседовать со своими читателями о том, что и как ему писать о загранице, хочет получить задание... «наказ» от своей аудитории...».

У этой встречи, кроме естественного желания поэта встретиться с молодой аудиторией, есть и другая причина, которую Маяковский не держал в секрете. В августовской книжке «Красной нови» появилась статья критика Тальникова, подвергнувшая грубому разносу стихи и очерки Маяковского об Америке с эстетских позиций. Поэт порвал отношения с «Красной новью», направив в редакцию короткое письмо:

«Изумлен развязным тоном малограмотных людей, пишущих в «Красной нови» под псевдонимом «Тальников». Дальнейшее мое сотрудничество считаю лишним».

Встреча с молодыми читателями ему нужна была и чтобы дать ответ Тальникову (он прочитал стихотворение «Галопщик по писателям», в котором разгромил своего оппонента) и получить их поддержку. Собрание единогласно приняло резолюцию «командировать тов. Маяковского за границу».

Кругосветное путешествие совершить не удалось, за границу Маяковский поехал через месяц, но до этого произошло событие, имевшее далекие и важные последствия.

Еще в начале мая 1928 года Владимир Владимирович получил от Мейерхольда из Свердловска телеграмму с просьбой срочно ответить, может ли он, Мейерхольд, рассчитывать получить пьесу от Маяковского в течение лета. Театр «погибает» без пьес, жаловался он в телеграмме.

По природе своего таланта Маяковский должен был обратиться к театру, ведь он постоянно общался с массовой аудиторией. Ему необходим был живой отклик на слово. Провал постановки юношеской трагедии «Владимир Маяковский» не охладил его пыл. Не остыла память о «Мистерии-буфф». И Маяковский откликнулся на предложение Мейерхольда: «Если договориться, обсудить тобой предварительно, думаю, хорошая пьеса выйдет. Привет. Маяковский».

А 26 декабря этого же года, вернувшись из заграничной поездки, где он продолжал работу над пьесой, Маяковский читал ее дома друзьям, 28-го пьеса была прочитана труппе театра в репетиционном зале верхнего этажа здания, где ныне Концертный зал имени Чайковского. Через несколько дней театр приступил к репетициям.

С 15 октября Маяковский был во Франции. Здесь, в Париже, и произошло его знакомство с Татьяной Алексеевной Яковлевой. И с первого дня знакомства возник новый «пожар сердца», и засветилась «лирики лента» новой любви. Это сразу увидели и поняли те, кто был близок Маяковскому и кто был прямым свидетелем этого события.

Виктор Шкловский: «Владимир Владимирович поехал за границу. Там была женщина, могла быть любовь». «Могла быть».

Художник В. И. Шухаев и его жена В. Ф. Шухаева:

«Маяковский сразу влюбился в Татьяну».

И дальше:

«...Когда Маяковский бывал в Париже, мы всегда видели их вместе. Это была замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красавица - высокая, стройная, под стать ему. Маяковский производил впечатление тихого, влюбленного. Она восхищалась и явно любовалась им, гордилась его талантом».

О том, что они внешне составляли хорошую пару, говорили и другие. Глядя на них, люди в кафе благодарно улыбались, на улице - оборачивались вслед им. Маяковского восхищала ее память на стихи, ее «абсолютный слух» и то, что она не парижанка, а русская парижской чеканки... элегантная и воспитанная, способная постоять за себя.