Майами Куб (СИ)

Стоукс помнила Гриффин, они не часто пересекались, но рыжеволосую красавицу было трудно не запомнить. А ещё эта милая молодая девушка попала в лабораторию Особого Отдела практически случайно. Тара Кинан предложила её кандидатуру, когда её многолетняя напарница Фани Гардер ушла на пенсию. И надо отметить, что Гриффин была очень аккуратна в работе и за её пределами. Никогда не вызывала нареканий и выговоров не получала. И тут такая развязка…

— Суицид, без вопросов, — сообщил Кэнзас, пока Стоукс осматривала комнату, в которой был явный беспорядок. — Нашли предсмертную записку, где она написала: «ей жаль».

Стивен протянул Эмили листок, сложенный пополам, но Эштон вдруг перехватила его, скрупулёзно осматривая.

— Эй!

Кэнзас усмехнулся, глядя на озадаченную Эмили. Эштон же вернула листок девушке и осмотрела труп, находившийся в кресле перед окном. Кэнзас ушёл к Фальзон, чтобы не мешать, а Стоукс заметила, что Регина чем-то явно недовольна. Почувствовала её сомнения.

— Что-то не так? — спросила девушка.

Регина не ответила, предпочитая молча осмотривать девушку до конца. Затем она повернула голову и прищурила глаза, как делают, когда хотят что-то вспомнить или в уме свести одно к другому. Эми наблюдала, не смея переспросить лишний раз. Такая деловая Эштон ей нравилась, поэтому она давала ей работать, а сама мотала на ус то, что если им придётся работать так долго, это может войти в привычку. Любоваться криминалистом.

— Всё не так! — вдруг сказала Эштон, и Кэнзас было ушедший вон из квартиры, выглянул из-за угла.

Пройдясь до окна, женщина щёлкнула пальцами, затем, отойдя к стене, на которой висели полки с цветами, что-то прикинула и вернула взгляд Эмили.

— Это убийство! — сказала Регина чётко. — И убил её, возможно, человек, который знает толк в оружии. Это блестящая инсценировка! — нарочито восхитилась Эштон, проведя рукой по воздуху. — Смотрите, вот здесь он стоял, у окна. Скорее всего, девушка была под антидепрессантами, поэтому она даже не заметила, как он подошёл к ней слева, обернулся и выстрелил сверху вниз, — Регина показала жестом, как это могло быть. — Затем, он что-то искал в её комнате и, скорее всего, не нашёл, а потом решил, что всё слишком очевидно, и перестроил некоторые вещи так, будто девушка перед смертью убиралась. Так делают некоторые самоубийцы, это отличный штрих к инсценировке суицида.

Эмили, открыв рот, стояла, как вкопанная не зная, стоит ли сейчас говорить о том, что у них на руках предсмертная записка, но её опередила Фальзон.

— А это? — указала она на листок. — Это ты как объяснишь?

Не то, что бы Фальзон не верила коллеге, но предсмертная записка это улика в пользу суицида, к тому же написана она была рукой Лиз, так как Эмили опознала её почерк.

— Скорее всего, предсмертная записка действительно была написала Гриффин. Задолго до сегодняшнего дня. Этой записке, как минимум, неделя. К тому же, на ней слабый отпечаток от стакана с чаем. А загнутый уголок говорит, что девушка размышляла над самоубийством, но не решалась на него. Поэтому, возможно, кто-то помог ей.

Да, это была самая замечательная тирада из уст Эштон за последнее время. То есть, смерть, а точнее убийство Лиз Гриффин, было очень печально, но то, как Регина всё логично объяснила им троим, было потрясающе. Эмили оценила внимание к мелочам и логику рассуждений. А главное, что Фальзон, присмотревшись ко всем траекториям, которые руками выписала Эштон, вынуждена была с женщиной согласится.

И раз это уже убийство, пришлось вызвать Стюарт, которая приехала весьма скоро. И тут же подтвердила всё, что двадцать минут назад озвучила Эштон.

— У неё на губах трещины. Такое бывает, когда долгое время человек сидит на антидепрессантах, — сказала Стюарт. — Мне жаль, Эмили, но, возможно, это не случайная смерть. Мне кажется, что девушка знала что-то, что знать ей не следует, и её убрали, чтобы не натворила дел.

Информация эта не обрадовала никого. Но пока Фальзон, Стоукс и Эштон осматривали квартиру на предмет каких-то сюрпризов, Грант и Кэнзас решили опросить некоторых соседей, которые оказались дома в будний день. Никто ничего не видел и не слышал, как обычно. Словно они жили тут все с вечными берушами в ушах. Однако когда они уже решили, что ловить им нечего, к Кэнзасу подошёл мальчишка лет четырнадцати и шёпотом сказал, что у него есть кое-что для Стивена Кэнзаса. Грант насторожился, но парень сказал, что был другом Лиз, она с ним играла в шахматы по субботам и отдала ему ключ от камеры хранения.

— Она сказала, что если произойдет что-то плохое, чтобы я разыскал Стивена Кэнзаса и отдал ему этот ключ, — сказал, запинаясь, мальчишка. — Я хочу, чтобы вы нашли того, кто сотворил это с Лиз.

— Ты видел кого-то странного здесь? — снова насторожился Грант.

— К ней ходил только её парень, Брендан — тихо ответил мальчишка, озираясь по сторонам. — Он с ней грубо обращался.

— Бил её? — спросила в свою очередь Кэнзас, сжимая в руке ключ.

— Да. Но она не обращалась в полицию, боялась. И я боюсь.