Маята (сборник)

Позвал он меня на охоту. А дело было в феврале, самое снежное время.

Собрались. Человек шесть местных, ну и я с ними, значит. Развлечься.

Недалеко от поселка в березовой рощице спугнули зайца-русака. Он от нас – мы за ним! Снегу – по колено, наст не держит.

"Не уйти ему!" – думаем.

След вывел на полянку и оборвался. Что такое? В сторону заяц прыгнуть не мог, место открытое – было бы видно.

Куда делся, не птица же?

Обошли мы поляну по периметру, вдруг он под снегом прополз и выскочил – нет следов. Стали кругами целину уминать – от края к центру. Собрались в кучу – нет косого. Все уже мокрые, устали, пар от нас валит.

А на поляне кострище старое снегом занесено. Смотрю, из-под сучьев уши торчат. Прокрался он, значит, под снегом и в хворосте запутался. Ни туда ему, ни сюда.

Вытащил я его за шкирку – дрожит от страха, бедняга! – и говорю мужикам:

– Ежели нам такой умница попался, надо отпускать.

Только сказал, он меня задними лапами в грудь – и деру!

Снег глубокий, косой проваливается; мужики в азарте ружья вскинули, засвистели, – я-то свою тулку и не поднимал – а заяц скакнул раз пять через силу, упал, лапами дрыгнул и не шевелится. Сердце не выдержало.

И не стреляли вроде, а убили!

Развлекся, называется.

Дачное крылечко Рассказ

После двадцати лет беспорочной службы в Госавтоинспекции Акатия Акатиевича Сапожкова отправили на пенсию "по достижении предельного возраста для службы в полиции". Капитан Сапожков до последнего надеялся на продление контракта еще на пять лет в персональном, так сказать, порядке. Но вопрос, по-видимому, был решен загодя, и кадровик лишь пожал плечами:

– Не горюй, капитан. Станешь майором запаса, подарим тебе "Командирские" часы с гравировкой, – полковник хохотнул. – Пенсия у тебя по полной выслуге… Спасибо за службу.

Приказ должен быть выйти со дня на день. Оставалось только ждать и думать о том, как теперь жить и с каких шишей расплачиваться с кредитом, взятым в банке на постройку дачного домика. Вся пенсия Сапожкова будет уходить на погашение займа: сумма долга, проценты на нее, проценты на проценты, то, се… Брал миллион, а возвращать придется без малого два. А не отдашь, дачу приберут к рукам. А как было не взять: столько лет мечталось, как сидит он, Акатий Сапожков, в любимом старом кресле на дачном крылечке, любуется закатом, рядом жена Наталия, и ничего им больше от жизни не надо. А то, что есть, никто не отберет, не конфискует.

Племянник Славка позвонил, когда Сапожков собирался на службу.

– Дядь Кать… – Славка никогда не здоровался по телефону, – сегодня твоя смена?

– А то ты не знаешь?..

– Дело на штуку баксов. Я подъеду?

Племянника Сапожков недолюбливал. Уж очень Славка был деловой, про таких говорят, мимо рта не пронесет – весь в покойного папашу. Славкин батька, Наташин брательник, бросил жену с новорожденным ребенком, уехал искать лучшей доли и теперь обосновался в Израиле, что-то там продает и, говорят, не бедствует.

Капитан Сапожков, хотя и служил в ГИБДД, взяток не брал. Молодежь над ним за это посмеивалась, за глаза называли Катей-мастодонтом, и были, наверное, правы – Сапожков оставался если не единственным, то одним из последних в отделе полицейских, служивших "не токмо корысти ради, а пользы для".

Ну что ж, никуда не денешься, придется звонить директору автошколы "Главная дорога", давнему приятелю Веригину. Сегодня его курсанты как раз сдают "вождение". Акатий набрал номер и после обязательных ничего не значащих фраз продиктовал по бумажке данные на протеже племянника.

С Веригином Сапожков знался давно, с тех пор, когда водителей готовил ДОСААФ. Инспектор ГАИ в то время был на дороге хозяином. Его уважали, к нему шли за помощью. А сейчас такое творится, глаза бы не смотрели. Пацан-летеха на папиной "Вольво" по Невскому рассекает. Налетели стервятники, растащили госсобственность по кусочкам, а теперь напоказ жируют. И никто им не указ.

Жена, как и всегда, вышла в прихожую проводить мужа на службу. Заспанная, с припухшими глазами, в халате, а все равно красавица. Акатий до сих пор удивлялся: ну что Наталия в нем нашла? Ростом он не вышел; сутулился; его и всегда-то реденькие, чуть рыжеватые волосы, стали вылезать, и последние годы приходилось прикрывать лысину зачесом; выглядел он даже в форме изможденным: грызла желудок язва, скакало давление.

– Кому это ты с утра, Катий? – Наталия показала на телефон.

– Веригину звонил, Славке опять надо… – буркнул Сапожков и пошел на кухню выключить телевизор.

На экране юркий адвокатишко разъяснял автолюбителям, как обходить закон и не платить штрафы за нарушение Правил дорожного движения.

– Скоро водители будут на инспектора в Европейский суд по правам человека подавать, – проворчал Сапожков. – Ну, я пошел, Наташа.

– Передай привет Веригину. Как его Зинаида, поправилась?

– Спрошу.

Вот к Веригину и пойду инструктором. А Наталия пускай дома сидит.

Да, давненько они с Веригиным знакомы. Попросит один что, другой в лепешку расшибется, а сделает. Но последнее время отношения с автошколой не ладятся.