Маятник

— Мы с вами оба коммунисты. Разве коммунист может обманывать? — и тут меня сгребают в охапку и неумело, но с чувством целуют.

Всё, товарищ Асташёв, Лилит своё дело знает! Готовьтесь, Анастасия Олеговна, к смене фамилии.

— Для начала… — с трудом вырываюсь из его объятий — … прими, пожалуйста, ванну.

— Полотенце есть?

— Эм… если моим не побрезгуешь…

— Нет, где оно?

— В ванной — его уже и след простыл. Послышался шум воды.

Ну-ну. Осталось решить — ГДЕ? Кровать отпадает — там дочь спит, в другой номер — ой, как не хочется… потом обратно плестись, да и утром куда-нибудь смоется… нет, мужика надо в узде держать. Несильно, но нужно. Значит, остаётся зал с креслом. Двери тут есть? Есть! Закрываем и поджидаем «добычу».

Вот и вода закончила шуметь. Поворачиваюсь к ванной комнате спиной. Слышу, как выходит, щёлкает выключателем. Пауза, скорее всего, бесшумно идёт, потом меня заключают в объятия. Не выпендриваюсь. Поворачивают за плечи и опять долгий и страстный поцелуй.

— Настя! Я хотел бы сказать… хочу сделать тебе предложение…

— Федя! Если бы я была против, у нас бы до этого дело не дошло. Я девушка серьёзная…

Не дает закончить фразу и снова долгий поцелуй в губы, потом чуть ниже и лесенкой, аккуратно, спускается дальше. Здесь уже я не выдерживаю и рьяно отвечаю взаимностью, у меня «сносит башню» и всё, провалилась в полубессознательное состояние.

Глава 11

Москва. 3 сентября 1941 года. 6 часов 00 минут. Гостиница аппарата НКВД.

Первой просыпаюсь я. Обнаруживаю себя зажатой между дочерью и… мужем.

Чёрт! Сколько же всего на меня навалилось вчера. Одно плохо: мы с Фёдором оба были в сомнамбуле. Как бы ни того-этого. А и пусть, Настя! Так надоело быть мужественной, за все свои тридцать лет. Хочется побыть женщиной. Обычной слабой женщиной за сильным и уверенным в себе мужчиной, мужем. «Залечу» — буду рожать.

Прусь на автопилоте в ванну. Включаю воду, сначала душ, потом щётка в зубы и обнаруживаю ароматный зубной порошок. Не, я как бы уже привыкла к этому анахронизму, но в Н-ске нам выдавали какой-то пресный, а тут даже с мятным вкусом. Столица, однако!

И вдруг слышу шуршание, потом что-то грохает об пол и взволнованный голос дочери:

— Ты кто? Руки вверх! — Опа! Настёна решила повторить вчерашний подвиг!

— Настя! Тут Настя с пистолетом, — тембр голоса Фёдора показывает, что его застали врасплох.

Не, оригинально он сказал!

— Он не жаряжанный, — я ещё зубы не дочистила и жамкаю ртом, полным зубного порошка. — Доша, это наш папа, пыштолэт опушти.

— Папа? Ну, тогда здравствуй, папа! — наступила тишина. Быстро заканчиваю утренний туалет и выхожу из ванной. Моим глазам предстаёт идиллия: Настя обнимает Фёдора, тот её и вдобавок гладит по волосам. Умиляюсь, подхожу к ним и обнимаю сразу обоих. Меня подхватывают с обеих сторон, и мы просто сидим вместе. В этот момент раздаётся стук в дверь.

— Войдите!

К нам вваливаются Выхов и баба Маша. Дикие глаза у обоих.

— Чего уставились? — пытаюсь разрядить обстановку. — Наша семья только проснулась.

— Семья? — капитан искренне удивлён.

— Коля! — многозначительный взгляд Фёдора говорит о многом.

— Федя, я всё понял! Поздравляю вас, искренне и от всей души!

— Настя, я тоже вас поздравляю! — баба Маша не скрывает своих слёз. — Знаю, что ты девушка серьёзная, плохого в жизни не сделаешь. Совет вам, да любовь!

— Спасибо, Николай, Мария Ивановна. Так, товарищи, дайте нам полчаса, чтобы привести себя в порядок.

— Да-да, конечно, — Выхов осторожно оттягивает за рукав бабу Машу, и они вместе пятятся из номера. Наконец, дверь закрывается и мы снова одни.

— Так, сначала папа умоется, потом дочка, — снова нарушаю возникшую тишину.

— Есть, товарищ капитан! — бойко отвечает теперь уже НАШЕ сокровище.

Фёдор приводит себя в порядок по-солдатски быстро. Достал из сумки обычную форму.

Значит, вчерашний камуфляж был своего рода визитной карточкой? Не, а что: нормально.

Пока в дочь ушла в ванну, мы начинаем одеваться, причём не забывая одаривать друг друга многозначительными взглядами и несколькими поцелуйчиками, но довольно целомудренными. Медовый месяц детектед!

— Настя, а какое звание у тебя было в том времени? — вопрос Асташёва ставит меня в тупик.