Маятник

Последний день был самым суетливым. Предстояло дооформить классы, подготовить к просмотру недостающие работы и много-много всего по мелочам, включая ставшую дорогой и всеми любимой печку. Ее решили разобрать после ужина, а утром вернуть горе-шабашникам кирпич. Вчерашнее уже не так сильно волновало ребят, но при появлении где бы то ни было вновь родившихся, все суетились и спрашивали о здоровье. Появился даже участковый доктор. Замерив давление и температуру, он долго не мог поверить в случившиеся. Валерка, на правах героя, смотрел на всех свысока, хотя был не самым высоким, даже среди девчонок. Герка, на удивление многих, как-то успокоился. Он больше сидел в дальнем углу спортзала, и мурлыкая мелодию рисовал. Скорее всего, это была видимость, но что-то с ним всёже произошло.

Братья в компании мальчишек, крутившихся весь пленэр под ногами, пересаливали рыбу. Они все время спорили, как правильно и справедливо поделить улов.

При виде больших зубатых туш девчонки охали, а потом морщились, брезгливо затыкая нос чистенькими пальчиками. Пашка все время пугал неискушенных зрительниц по локоть вымазанными в рыбе руками и смеялся.

Понимая, что вчерашний день не догнать, Артем бродил по деревне, отщелкивая кадры налево и направо. Он хотел поговорить с Андреем, но нигде не мог его встретить. Исподволь он надеялся встретить где-нибудь Катю, но и её, как на зло, нигде не было. Под ногами путалась мелюзга, все время старавшаяся влезть в кадр. Вечер тоже мало чем порадовал Артема.

Просмотрев жиденькую экспозицию артемовских работ, Фентис только сжал губы. Ненадолго он задержался на двух, сделанных в Кальме и на чайках.

– Это твои? – с удивлением заметил Фентисов.

Артем только кивнул, стараясь не встречаться глазами с преподавателем.

Покрутив одну из работ в руках, Фентис задумался:

– Что могу вам посоветовать. Сослаться на нездоровье и взять академический. Я подтвержу. У вас не все так плохо, а ветер в голове скоро пройдёт. Наверное, вы еще не разобрались, где находитесь. Отдохните год, а там, может, и учеба наладится. На заочное не советую.

Вагин, довольный решением старшего коллеги, только кивал головой и улыбался.

– Предлагаю подумать над моим предложением, – сказал Фентисов.

Думать было нечего. Артем и сам знал, что это самый лучший для него выход, и сам он вряд ли сможет что-то исправить.

Все обменивались этюдами и ставили автографы. Его кучка никого не интересовала. Он свернул небрежно работы и сунул в сумку.

– Ну, зачем же так небрежно?

Артем обернулся. За спиной стоял Герка. В руке он держал один из своих этюдов, очень похожий на его чаек.

– Может, махнемся? Не глядя. – Герка был настроен вполне серьезно. Этюд его в свое время произвел фурор среди однокурсников, и было непонятно, как Герка мог с ним расстаться.

Артем развернул рулон и, не задумываясь, протянул Герке свой самый лучший вечерний этюд с водой, сделанный в Кальме.

–Я как раз о нём подумал, – просиял Герка. – Тот самый. Может, подпишешь?

Артем начал сочинять какую-то банальщину.

– Ты тоже подпиши.

Герка вынул из планшетки карандаш и начеркал несколько слов:

«Подарок. Не продаётся. Обмену не подлежит».

Они дружно рассмеялись.

Толпа облепила Герку, пытаясь рассмотреть этюд, но Герка уже включил дурака.

Артем выровнял всю пачку, плотно прижал их к фанерке и обмотал изолентой. Теперь это была его самая дорогая память.

К отъезду студентов сбежалась вся деревенская шпана. Прописавшись на время пленэра в школе, пацаны помогали своим «новым» друзьям собирать вещи. Они клянчили рисунки и резвились среди всеобщего бардака и суеты.

Как могли, мальчишки тянули набитые девчачьи сумки и этюдники к пристани. Дорога была под гору, и народ не особенно изнывал от тяжелых вещей. Немало напуганные шествием, осторожные хавроньи трясли огромными ушами, готовые сорваться в бегство в любую секунду. Среди пестрой толпы они высматривали Герку, своего злейшего врага. Но Герка затерся в глубине процессии и молча тащил свои вещи, прихватив в нагрузку и чьи-то чужие. У многих из его жертв еще виднелись пятнышки в горошек и остатки надписей на английском языке.

На пристани Артёма отыскал незнакомый мальчуган, и сунул ему в руки свёрток, сказав, что его просили передать. Свёрток оказался небольшим, и Артём машинально сунул его в карман. Он хотел поблагодарить мальчишку, но тот уже растворился в толпе. Потом он ходил среди сумок и поймал себя на мысли, что хочет увидеть Катю. Но её нигде не было видно. За день до отъезда они сухо расстались, после чего Артём чувствовал себя как не в своей тарелке.

«Ракета» мягко причалила, тихо стукнувшись бортом о висевшие на канатах старые покрышки. Знакомый матросик выбросил трап и выскочил на баржу. Узнав старых знакомых, он расплылся в улыбке. Суетясь вокруг девчонок, он хватал их сумки и переносил в салон. Как будто так и надо, девчонки подсовывали ему все новые и новые набитые доверху чемоданы. Изрядно вымотанный и взмокший от беготни матросик спрятался в капитанской рубке и уже не высовывал носа до самого отправления.