Маятник бизнеса: между орденом и тюрьмой

Два мира

Мы хлыст властей годами сносим,

Скользя по льдистой мостовой,
Друг другу сами годы косим,
Простить нас Господа не просим,
Снедает души непокой.

А где-то старость по утрам

Листает свежие газеты,
И, по дорожке мытой в храм
Бродя или по берегам,
Нам, незнакомым, шлёт приветы…

В улыбках праздничные лица,

И речи дружески звучат.
А может, мне всё это снится?
Везде по миру зло ярится,
Везде «погонщики» кричат.

Но нет, то дьявола наветы!

Вдали от нас живут без драм.
Там люди празднично одеты,
А старость свежие газеты
В кафе листает по утрам.

На распутье

У нас то кризис, то пурга,

И лгут правители привычно.
У них ни друга, ни врага,
И мнится мне, что злу рога
Они оттачивают лично.
Как в недочитанный роман,
Я к морю предков возвращаюсь.
Привет шлю преданным волнам,
Жму лапы соснам по горам…
Как будто с Родиной прощаюсь.

И здесь на его горизонте появляюсь я — занятый больше поэзией, чем изучением нюансов бизнеса в дальнем заграничье, — в сопровождении его старинного, правда, не очень богатого друга. В общем, «завоёвывать» Европу я пустился с томиками стихов и с нулевым, в отличие от своих детей, знанием иностранных языков, целиком полагаясь на товарища.

И вот в исторической части легендарного Дрездена, со странным для нас названием Цвингер, на зелёном берегу полноводной Эльбы — с тщательно постриженной травкой, с бесконечной велосипедной дорожкой, с воздушными шарами, катающими над рекой смелых и богатых путешественников, — состоялась в кафе наша «встреча на Эльбе», открывающая новые, ещё не изведанные горизонты международной деятельности.

«Германия — не Камчатка, — лениво и с удовольствием подумалось за кружечкой немецкого пива, — здесь не ограбят и не обманут! Можно спокойно заниматься литературой. Деньги будут работать сами». Неожиданно, сразу же после начала разговора, Эдик настоятельно призвал нас говорить в два раза тише, так как вокруг уши, возможно, и невидимые.

— Ну и что! — возразил я. — Ведь деньги официальные, с уплаченными налогами.

Но он всё же навязал тихую и вкрадчивую манеру разговора, очевидно, привычную для него. Это как-то не вязалось с моими представлениями о безопасности в Германии.

Последний раз тихо говорить призывали нас китайцы в конце 80-х годов, когда я с делегацией Иркутсктяжмаша ездил в Китай менять металл на пуховики, кроссовки и прочий ширпотреб, необходимый для натуральной выдачи зарплаты, — денег в пору премьерства Гайдара хронически не хватало. Кроме тихой беседы были и другие меры предосторожности — китайская сторона охраняла нас день и ночь. Их люди располагались даже в соседних номерах гостиницы. Тогда цель была понятна, нас ограждали от возможных контактов с конкурентами. А какова же цель здесь, в Германии?

«Неужели будущий парижанин тоже опасается наших случайных знакомств?» — пронеслась в голове никчёмная, на первый взгляд, мысль и тут же забылась.

Назавтра Эдик свёл нас с агентством недвижимости, там с ходу предложили купить объект в десяти минутах езды на машине от центра Дрездена. Это был выглядящий весьма добротно доходный дом с квартирами для сдачи в аренду.

Арендная плата, со слов агентов, обеспечивала пять процентов годового дохода на вложенные средства. Правда, учитывались ли при этом все затраты на ремонт и некоторые виды обслуживания, не включённые в арендную плату, представители агентства ответить затруднились.

Цена объекта, как я и просил, составляла примерно половину суммы, которую я планировал потратить. По месту расположения, по внешнему виду, по возрасту данный объект казался вполне интересным. Но через день-два друзья меня ошарашили тем, что хозяин дома уже взял у кого-то залог, платит агентству штраф и продаёт объект самостоятельно своему покупателю. Как-то опять неожиданно, не по-немецки!