Маятник Судьбы

А этот мошенник, бубня под нос: «Ничего, ничего, бывает», отойдя подальше, достал из кармана неоплаченный коржик. Мы ржали, как кони – и над собой, и над кассиршей, и над своим неправильным поведением.

Опять еда пришла на ум, да и сам поступок тот был, в общем-то, полукриминальный. Где- то в религиозной литературе я читал, что из таких мелких грешков в итоге скапливается смертный и непростительный грех. Это все равно, что один камень в мешке, привязанном к шее, в воде так же тянет на дно, как и большое количество мелких камешков. Появилась праведная мысль: « Надо покаяться и в этом перед батюшкой в очередную встречу»…

Помню, как в середине лета 1973 года мы поехали на соревнования в Ленинград. Но одного из красивейших городов СССР я так и не увидел: конкурентная борьба проходила за его пределами, там же нам предоставили и временный ночлег. На второй день после индивидуальной велогонки, предстояла командная – на семьдесят пять километров. Это значит, четыре велосипедиста от каждой команды, должны были по очереди как можно быстрее проехать дистанцию. Вчетвером ехать значительно легче, чем одному, так как впереди мы оказывались по очереди, в то время как задние, прячась за спину лидера, отдыхали. Со стороны это выглядело как движущийся по часовой стрелке овал, если ветер дул справа, и против часовой стрелки, если слева. Для такого движения в команде нужны длительные тренировки, чтобы все происходило слаженно и четко. Зато скорость можно было развить на пять-восемь километров выше, чем у одиночного велосипедиста, которому отдохнуть было не за кем. Кто посильнее, ведущим ехал подольше, таща за собой команду и держа максимальную скорость. Велосипедисты плотно прижимались друг к другу, укрываясь за спинами товарищей от встречного ветра.

Всего было около пятидесяти команд, но тренера интересовала только победа над нашими постоянными конкурентами и земляками из химико-технологического института, и задачу нам он поставил однозначную: «Всем можете проиграть, но у химиков – выиграть».

В нашей команде мы с Кузьминым Володей были более подготовленными физически, на нас была вся надежда, но при этом в ходе гонки мы не должны были «потерять» своих напарников. А такое случалось: иногда, будучи ведущими, мы с ним так увлекались, что даже за нашей спиной товарищам ехать было тяжело – мы раскручивали педали очень сильно. Кто- то из четверых мог не выдержать нашего темпа и отстать. Зачет на финише шел по третьему члену команды, то есть потеря четвертого до финиша не была «смертельна». На трассе всегда стояли контролеры от каждой команды, отслеживая предварительные результаты и информируя гонщиков. Это было возможно, так как гонка всегда шла туда и обратно, финиш – там же, где и старт. Кроме меня и Кузьмина в нашей команде были Валера Иванов, лет двадцати пяти, худой, очень выносливый и терпеливый гонщик, и молодой, лет двадцати парнишка Сергей Толстов – талантливый, но еще мало тренированный, зато с большими амбициями. У каждого был разный отрезок пути, который гонщик мог проехать с максимальной отдачей: у кого- то триста метров, у кого-то целых шестьсот, как, например, у меня, чем я страшно гордился. И как-то в этот день у нас сразу все пошло не по плану. Видно, темп мы с сыном тренера задали на старте слишком большой, и Толстов «загрустил»: вперед выходил совсем на «чуть-чуть», а потом и вовсе отстал. Иванова «терять» было уже нельзя. А сзади ехал арендованный тренером автобус, в котором были запасные велосипеды для гонщиков и полный состав нашей женской команды. Девчата гонку уже закончили, заняв 2-е место, и хотели поддержать морально мужскую команду. В нем же сидел Кузьмин – старший, почти сорвавший голос из-за нас, и даже его мат, обычно очень изощренный, стал непривычно повторяться. Как назло, заморосил противный дождь, а после разворота – рванул встречный ветер. Форма промокла насквозь. Состояла она из специальных ботинок, которые намертво крепились к педалям, шерстяных велотрусов, по колено, и шелковой облегающей майки с коротким рукавом. Мокрые велотрусы, почему – то стали съезжать вниз и чтобы не шокировать девчонок интимной частью тела, я постоянно их подтягивал рукой, теряя драгоценные секунды и вводя тренера в крайнюю ярость. Выслушав сквозь шум ветра все, что Игорь Николаевич думал про мою заднюю часть тела, я с силой рванул штаны вверх, и они… треснули. О, ужас! Начав с остервенением крутить педали, я из всех сил пытался оторваться от злосчастного автобуса, чем совсем «добил» Иванова, который и без того ехал «на последнем дыхании». К тому же один из контролеров крикнул, что мы проигрываем конкурентам, землякам, сорок секунд. Дальше работать стали вдвоем, Валера «отдыхал» за нашими спинами, постоянно норовя отстать. Тренер издавал какие-то хриплые звуки, но разобрать то, что он пытался до нас донести, было невозможно.