Маятник судьбы

В городе только и разговоров было, что об убийствах и поимке серийного маньяка-убийцы. Добродеев под собственным именем разразился рядом статей о убийствах, психологии убийцы и новостях следствия. Даже чрезмерное увлечение Интернетом, где встречаются те еще персонажи, было упомянуто. И разумеется, он не мог не коснуться своей скромной заслуги в деле поимки преступника. О клубе «Черный фарфор» не было сказано ни слова, поползли было неясные слухи о подпольном доме свиданий, но толком никто ничего не знал.

Писатель Громов засветился в новом интервью с очаровательной и восторженной Александрой Шевченко. Был он официален, строг, не шутил. Весь в черном. Он рассказал об Эрике, убийце, который оказался его соседом, и он прекрасно его знал. Такое роковое стечение обстоятельств! Одинокий парень, без друзей, без родных, просиживающий днем и ночью перед компьютером, – писатель часто видел, как ночью светились его окна. Однажды он починил писательский компьютер и отказался от денег. А дома у него целая библиотека криминальных романов, фэнтези, эзотерики. У него, оказывается, была страничка, где он писал об убийствах и подписывался именем Черный Властелин. Бог знает что творилось у него в голове и почему он стал убийцей. Писатель скорбно задумался.

–Ученые говорят, что у убийц присутствует лишняя хромосома Y, ее называют «хромосома преступления» и она передается по наследству, – сообщил он. – У нормального человека в клетке двадцать три пары хромосом, следовательно, всего сорок шесть. А у убийцы их сорок семь. Чезаре Ломброзо, знаменитый психиатр, развил теорию о дурной наследственности и врожденных пороках, то есть он считал, что человек не становится, а рождается преступником. Разумеется, с ним многие не согласны, ибо бытие определяет сознание. Значимость воспитания трудно переоценить, а посмотрите на сегодняшние школы?

И так далее и тому подобное.

Очаровательная ведущая не смеялась, как в прошлый раз, и была скорее печальна. Она спросила, не собирается ли Громов написать книгу об этих ужасных событиях, и писатель сказал, что обязательно напишет, только не сейчас, а когда-нибудь потом. Сейчас ему тяжело, он не может собраться с мыслями, а писать нужно на свежую голову. Возможно, через годик-другой…

–Ври больше! – скептически заметил Жорик. Он по обыкновению чистил какую-то деталь, разложив старые газеты на журнальном столике. Анжелика устроилась в кресле с вязаньем, а Монах лежал на продавленном диване, привычно рассматривая трещины на потолке. Обстановка была в стиле дежавю – все давешние персонажи, включая ведущую и писателя Громова, были налицо.

–Такая шикарная тема, того и гляди перехватят! – продолжал Жорик. – Про нас даже в центральных новостях было. У него под носом живет маньяк, убиты две девушки, еще одна подверглась нападению, да еще и резиновая кукла. Да он сам почти действующее лицо, и не собирается писать? Как же! Не надо нас дурить! Он еще присочинит, что его самого чуть не убили.

–Много ты понимаешь, – ответила мужу Анжелика. – Он пережил потрясение, может, теперь вообще перестанет писать.

–Ага, сейчас! И пойдет работать грузчиком. Да его от писательской кормушки за уши не оттянешь!

Зрители меж тем задавали вопросы, и Громов обстоятельно отвечал. Его спросили, общался ли он с убийцей, и он рассказал, как Эрик однажды починял его компьютер и он подарил ему свою книгу. Парень произвел на него впечатление нелюдимого, стеснительного, слегка неадекватного, он молчал и не поднимал взгляда; на все попытки разговорить его отвечал скупо и односложно. Он ни с кем не здоровался, и соседи уверены, что он ничего не ел, во всяком случае никто не видел его с пакетами из магазина. Возможно, он питался в Макдоналдсе.

Кто-то спросил, по каким признакам он подбирал своих жертв, и Громов рассказал, что жертвы были, скорее всего, случайными, что есть странно, ибо маньяки, как правило, выбирают однотипных жертв. То есть определенного возраста, с одинаковым цветом волос и глаз. А все жертвы Эрика были разными. Но пока трудно что-либо сказать, следствие еще не закончено, выявляются все новые подробности, и вполне может оказаться, что жертв много больше. О «Черном фарфоре» он, разумеется, не заикнулся, что заставило Монаха иронически хмыкнуть.

–Его ведь тоже могли убить, – сказала Анжелика. – Мы собираемся написать ему письмо.

–Какое еще письмо? – спросил Жорик.

–Пожелать творческих успехов и поддержать. Если подумать, месяц назад было первое интервью, и с тех пор столько событий. Уму непостижимо!

–Кто это «мы»?

–Литературный клуб в поддержку писателя Громова.

Монах рассмеялся.

–Совсем с катушек слетели? – спросил Жорик. – Делать нечего?

–Назовите клуб «Черный фарфор», – предложил Монах.

–Почему «Черный фарфор»? – удивилась Анжелика.

–Гламурненько потому что. Я уверен, ему понравится. Он у нас эстет.

Жорик хихикнул и закашлялся.

–Ну вас! – обиделась Анжелика. – Совсем дремучие, и книг не читаете.

–Кстати, насчет черного фарфора! – вспомнил Жорик. – Я нарыл кое-что.