Маятник судьбы

–Почерк… По-моему, Христофорыч, мы это уже обсуждали. Эрик устраивал из убийства спектакль. Раз. Приносил вещи своей тетки – два. Выкладывал в дневниках тексты с точным описанием убийств и фотографии – три. Последнее говорит о скрытом нарциссизме – ему нужно было восхищение и признание. Кроме того, он, возможно, убил тетку. Свидетельница показала, что в цветочный магазин входила высокая женщина. На низких каблуках, вот тебе еще одно доказательство, что это мог быть Эрик, – в квартире полно женских вещей, и он высокого роста. Что еще? – Добродеев уставился в потолок. – Все жертвы были из клуба девушек по вызову, о котором знал узкий круг, все жертвы регулярно посещали писателя, и Эрик мог их видеть. Принимая во внимание его психотип…

–Пока достаточно, Лео. Теперь различия.

–Различия? А какие, собственно, различия? По-моему, все в русле.

–Ладно. Пойдем по порядку. Как была открыта дверь первой жертвы, Ирины? Помнишь, ты рассказывал?

–Помню. Ключом.

–Откуда ключ? Как, по-твоему?

–Эрик мог украсть его из сумки девушки… – Добродеев запнулся. – Не знаю. Это у него надо спрашивать.

–Темна вода в облацех, – заметил Монах. – Я тоже не знаю. Нужно будет при случае спросить у майора Мельника. Как он проник в квартиру следующей жертвы, Лины? Помнишь? Я тебе рассказывал.

–Помню. Открыл дверь отмычкой, на замке остались царапины.

–Правильно. То есть в первом случае у него был ключ, а во втором ключа не было.

–И что?

–А то. Наш литературный гуру учит, что детективная работа заключается в просеивании и анализе мельчайших деталей. Вот тебе мельчайшая деталь.

–Да какое значение имеет эта мельчайшая деталь? – вскричал Добродеев. – Какая разница, если убийца признался? Может, он давно рассказал им, откуда ключ!

–Во-первых, он признался частично и теперь молчит. Но я согласен с тобой, может, он уже рассказал, где взял ключ. Поехали дальше. Восстановим очередность событий в дневниках Черного Властелина. Первый его материал – про свободу, комнату, порог которой он никогда не переступит, освобождение, сброшенный груз и так дальше. Между прочим, этот материал появился еще летом. Значит ли это, что Эрик убил тетю, которая его воспитала?

–Ну… похоже на то. Трудно судить. Скорее да, чем нет.

–А между тем соседка показала, что Эрик был ей предан, очень любил, сидел у ее кровати и читал ей книги. Ночная сиделка рассказала, что старая женщина умерла у нее на руках. То есть это была естественная смерть, а не убийство. Если она не врет, конечно. И здесь намечается некий когнитивный диссонанс – из текстов можно понять, что он ее убил, а на самом деле не убивал. То есть налицо работа воображения – это было воображаемое убийство. Возможно, он тяготился болезнью тетки, возможно, жалел ее и считал, что лучше бы ей умереть… но он ее не убивал. Согласен?

Добродеев пожал плечами.

–Считаем, консенсус. Дальше. В начале октября появляется материал о чужих спальнях, ожидании в темноте… и спустя неделю убивают Ирину – убийца ожидал ее в квартире, а еще через неделю он наведался к Лине. То есть прослеживается закономерность: сначала он выкладывает описание убийства, а затем убивает. Согласен? – Добродеев кивнул. – И вот тут некий сомнительный момент, Лео. После того как он выложил текст о чужих спальнях, он убивает Ирину и спустя неделю покушается на убийство Лины, поджидая девушку в ее квартире. То есть два однотипных события. Если бы облом с Линой имел место вначале, то можно было бы подумать, что он повторил попытку с другой девушкой – Ириной. Но это не так. Облома не было, а значит, незачем было повторять попытку.

–Куда ты клонишь? – озадаченно спросил журналист.

–Копаюсь в деталях, Лео. Анализирую с точки зрения дедукции. Люди с неадекватной психикой очень педантичны, они действуют по четко разработанному плану, никогда от него не отклоняются и очень скрупулезны в деталях. Я когда-то занимался психологией, кое-что застряло. Короче говоря, в нашем случае – сначала текст, потом убийство. Точка. Идем дальше. А убийца почему-то не пошел дальше, а стал топтаться на месте, то есть повторился – снова устроил засаду, на сей раз в квартире другой девушки – Лины. Дубль два. Почему? Понравилось?

–И..? – недоуменно спросил Добродеев.

–Ничего не брезжит?

Журналист недоуменно пожал плечами.

–Ладно, поехали дальше. За пару дней до убийства девушки из цветочного магазина Эрик выложил запись о невесте в белом и букете белых и красных роз. И вслед за этим происходит убийство Славы, девушки из «Горной лаванды». Убийца нарядил ее в шляпку с вуалью, как у невесты, и усадил за прилавок, усыпанный цветами. Если помнишь, три красных тюльпана были продернуты в обручальное кольцо… такая деталь.

–Помню. И что?