Маятник времени

Двое стражников то и дело ёрзали на месте. От одного положения тело быстро затекало и хотелось размяться. Чего не сказать о Бранде. Он словно врос в скамью, не шевелясь. Можно подумать, что вовсе окаменел, но вздымающаяся грудь убеждала в обратном.

Тамина же тем временем, проворно забравшись с ногами на скамью, задумчиво разглядывала присутствующих. Причём хоть и задумчиво, но доброжелательно. Как котят в коробке на рынке. Только что не тискала.

И вот что творилось в её голове, не сказал бы уже никто. Человек, способный видеть и знать больше прочих… ну он вряд ли поддаётся логическим объяснениям. Знает ли она что-то, чего не знают они? Видела ли она ближайшее будущее, а потому так спокойна? Поди пойми…

– Я есть хочу, – вдруг сказала Аманда, нарушая молчание. Это оказалось настолько неожиданно, что все вздрогнули.

– Поздравляю. Поедите на корабле, – ответил ей Райан.

– Но я хочу сейчас.

– И я бы тоже чего-нибудь перекусила, – поддержала её Тамина. – Сладкого… Персикового щербета, например.

– А я бы не отказалась от прожаренного мяса… – с наслаждением вздохнула Чейз.

– Запечённые в карамели яблоки…

– Копчёная рыба в лимонном соусе…

Адриан, позабыв о серьёзности, со снисходительной улыбкой покачал головой.

– Девушки. Что с них взять? – усмехнулся он удивленному в который раз за сегодня Бранду. Ещё бы, впервые ему попались такие легкомысленные заключенные. Их везут на потенциальный суд, грозящий перейти в непосредственную казнь, а они мечтают о еде.

– Да уж… – начал было он, но тут послышалось истерическое конское ржание. Телегу сильно тряхнуло и завалило на бок.

Всё смешались в кучу, в которой чудесным образом никто не успел себе что-нибудь сломать. Мужчины попадали на девушек, вдавливая их в деревянные подпорки. Зажатая Тамина пискнула, а Райан, нависший над ней, уже шустро распарывал выхваченным из-за пояса кортиком просевший тент.

Снаружи всё гремело и грохотало. Топот, крики, галдеж. Хватило одной проделанной щелки, чтобы понять, что происходило снаружи.

– Дьявол, – проскрипел зубами Бранд, давая знак своим ребятам, застрявшим под скамьями. – Нападение!

Те поспешно стали вылезать, наступая на всё подряд. Аманда озлобленно шикнула, выдёргивая бедные пальцы из-под чьего-то сапога.

– Я же говорил, кретин! – Адриан, уже принявший более-менее удобное положение, требовательно вытянул скованные руки. – Освободи, я помогу, – Райан с сомнением посмотрел на него. Затем на оковы. Затем снова на него. – Давай же, у нас мало времени, – поторопил его тот. – Ты не справишься. Вас слишком мало.

Что-то либо предпринять они не успели. Широкое лезвие томагавка рассекло тент, чудом не задев голову Аманды. Яркое солнце на мгновение ослепило. Девушек без лишних церемоний схватили за шиворот и выволокли наружу.

Отбиваться было заведомо бесполезно, так как количество соперников превышало их раза в четыре. А какие у них были лица… заветренные, с малоприятными рубцами на коже и язвенными нарывами. Жёлтые кариесные зубы, спутанные волосы, дикие одежды, похожие больше на лохмотья и отвратительный запах пота.

Райан отбивался как мог, но когда на тебя наваливаются пятеро, шансов маловато. Адриану приходилось и того хуже, со скованными руками он только и мог, что орудовать локтями. Силы были неравны.

Девушки не отставали от мужчин. Даже Тамина оказалась на удивление бойкой и не готовой так просто сдаться. Они обе брыкались, пинались, пытались укусить волочащие их по горячему песку грязные руки, но что слону залп гороха?

В какой-то момент на их головы были надеты вонючие мешки, исключающие возможность хоть что-то видеть. Аманду схватили за руки и ноги, потащив куда-то. Тамина оказалась грубо переброшенной через плечо.

С каждым шагом крики и шумы становились тише, а потом их перекинули на что-то высокое, мягкое и не менее вонючее, чем мешок. Запоздало стало очевидно, что это мягкое ни что иное как живой, мать его, верблюд.

***

Девушек всё так же бесцеремонно подвесили за запястья и только потом уже стянули с голов злополучные мешки. Глаза Аманды, засыпанные застрявшим в ткани песком, первыми привыкли к новому освещению. И это оказалось совсем непростым делом – сдержать хладнокровие, когда перед тобой вдруг всплыло оскаленное в ухмылке непропорциональное лицо.

– Ну ты и урод, – вздрогнула она, с отвращением разглядывая нарывы в слишком близкой досягаемости от себя.

Лицо оскалилось и басисто гыкнуло, что, наверное, должно было означать усмешку. И как оказалось, оно было тут не одно. Ещё двое находились в старой комнате с обвалившимся в нескольких местах потолком. Дыру закрывал просевший навес, а полукруглые слепые бойницы дарили немного света.

Вбитые в стены крюки и цепи словно намекали на то, что сюда частенько приводили “гостей”. Но ещё больше на это намекал изнемождённый мужчина в углу, в грязной оборванной одежде. Лицо осунувшееся, сам без сознания. Вероятно, не первый день здесь.