Маятник

Вторая собака погибла, сцепившись с тварью, похожей на ежа. Еж — существо милое и симпатичное, но если он в холке полтора метра, то оказывается, что драться с этой тварью практически невозможно. Броня из колючек не позволяет применить клыки и когти, а сами колючки — прекрасное оружие, равно как и пасть твари… То есть ежика, да… Особенно если колючки под напряжением…

Прятался еж в зарослях плюща, и собака его почуяла за мгновение до атаки. То есть успела развернуться и подготовиться. Толку в этом, правда, не было никакого — рванувшееся из кустов колючее ядро просто смело ее с пути. Целью ядра, кстати, был Ромка, похоже, его невидимость все-таки была не идеальной.

Ромка выстрелил дважды, оба раза мимо, а потом вторая собака перехватила ежа на полдороги и стала пробиваться к его горлу, буквально прогрызая себе путь через иглы. Первая собака попыталась запрыгнуть на спину твари, видимо, целя в загривок, и погибла. Еж просто дернулся назад, и растущие на спине иглы, самые длинные, пробили собаку насквозь.

Затем Ромка выстрелил в третий раз и на этот раз попал.

— Я паршивый боец, Лар.

— Ты не можешь быть хорошим бойцом, парень. Ты никогда этому не учился.

— Все равно. Я учился драться. Магии. Прятаться. И промазал. Дважды!

— Одно попадание из трех — это хороший результат даже для профессионального солдата.

— Лар, кончай прикалываться!

— Я вполне серьезен.

Третья собака отстала. Сначала захромала, затем стала часто останавливаться, а затем легла на землю и только смотрела на уходящего мальчишку.

— Собака — лучший друг человека. Значит, я предал трех лучших друзей.

— Не так. Собака — лучший друг. Человек нет. Про человека никто не говорил, что он лучший друг собаки. Ты предал не друзей. Даже не слуг. Эти собаки были созданы, чтобы умереть в бою. Короче, кончай ныть.

Первая собака догнала Ромку часа через четыре. Именно первая — он умел их различать. У этой была светлая прядь на затылке. Собака подбежала, обнюхала и деловито убежала вперед, как будто так и надо было. Ромка ее чувствовал: эмоции, все как раньше.

Когда все это произошло, он пару минут стоял не в силах пошевелиться. Затем жалобно воззвал:

— Лар, что это значит?

— Слушай, МАЛЫШ, ты полконтинента прошел, не раскисай. Как должен вести себя твой любимый персонаж?

— Обрадоваться.

— Ну?

— Я и радуюсь. А вот как она ожила?

— Это не главный вопрос, — задумчиво отозвался Лар. — А вот почему ты называешь кобеля «она»? Не заметил за три-то дня?

— Э… Ну, она, собака… Лар, ты ушел от ответа…

— Ушел. Потому что понятия не имею, как оживают дохлые собаки.

Вторая собака догнала Ромку через три часа, третья — еще через два. К тому времени первая собака уже успела героически погибнуть в бою с похожей на скорпиона тварью, но Ромка надеялся, что и это не навсегда.

— Лар, а если ее съедят?

— Не знаю.

— А если… Если я погибну — я тоже оживу?

— Тоже не знаю.

А потом все как-то завертелось. Сначала прибежала очередная воскресшая собака. Потом за ними погнались медведи. То есть не то чтобы погнались — просто Ромка шел по одной стороне торгового центра, а медведи, один большой и два поменьше, шли по другой, по ту сторону уходящего вниз, на все десять этажей, колодца, разделяющего этот искусственный каньон. И до следующего мостика было совсем недалеко. Медведи это знали и поглядывали на Ромку со значением. Как на будущий десерт.

— Похоже, наша с тобой невидимость только нас с тобой и может ввести в заблуждение, — мрачно резюмировал Лар.

А потом появились роботы. Вот этого ни Ромка, ни собаки точно не ожидали. Роботы были похожи на летающих шпионов из звездных войн — висящее в воздухе пушечное ядро с рюшечками. И они стреляли — собак положили вмиг, а вот Ромкины щиты им оказались не по зубам. Зато теперь его было видно: каждый раз, когда щит принимал удар, невидимость отключалась, а затем включалась снова.

Лар настаивал на том, чтобы мальчишка маневрировал, по его словам, нанеси все роботы удар одновременно, со всех сторон, щит может отказать.

Пришлось бежать. Ромка бежал, путаясь в зарослях плюща, отстреливаясь навскидку, падая. У роботов тоже были щиты, но слабые. Одно попадание вырубало щит, и второе, если не позже, чем через пару секунд после первого, заставляло робота превратиться в миниатюрную шаровую молнию. Молнии носились зигзагами по всему каньону и польза от них была несомненная: они обратили медведей в паническое бегство.

— «Сталкера» — не читаем. «Парк Юрского периода» — не смотрим. «Чужих» — не смотрим. Остаются «Том и Джерри»… Я подумаю.

— Соберись, парень, — подал голос Лар, — следующий поворот твой.

Ромка со стыдом понял, что так и собирался бежать отстреливаясь неизвестно куда, напрочь забыв о маршруте.

— Сюда?

— Нет. Вон лестница.

— Говорил, надо поверху идти!

Ромка взбежал на этаж вверх, бросил в лестничный пролет магическую гранату и свернул, наконец, в нужный проход.

Этот точно ведет ко дворцу.

Вот только он еще и не освещен.

Роботы отстали. Медведей тоже не видно. Собаки… Собак тоже нет.

— Лар, почему этот коридор не освещен?

— Потому, что здесь не растет плющ.

— А…

— Не знаю. Чего мы ждем?