Майдан по-парижски

Так уж получилось, что 12 мая в Париже оказался мэр Бордо, Мишель де Монтень. Выглядел этот молчаливый и саркастически улыбающийся человек столь подозрительно, что добрые буржуа из Католической Лиги решили его повесить. Ибо "кто не скаче — тот москаль" больно уж рожа, на протестантскую смахивающая. Вмешался президент парижского парламента, сочувствующий королю (его кстати в лучших традициях Верховной Рады заставляли подписывать приказы по Парижу под дулом пистолета, правда по вечерам президент писал длинные слезные письма королю, подробно описывая, что он подписал, и как его,бедного, неволили) и Монтеня "всего лишь" упекли в Бастилию, комендантом которой назначили полу-буржуа, полу-дворянина Бюсси-Леклерка, который бы никогда не осмелился назваться Бюсси при живом САБЖе[5], но времена нонеча изменились и "киборгами можно называть кого угодно", как вы знаете.

2

Прежде чем продолжить — остановимся на Генрихе де Гизе.

Это был очередной пример того, что "на детях гениев природа отдыхает". В отличие от своего отца — Франсуа де Гиза, он просто хронически боялся брать на себя ответственность. Был из тех людей, которых так хорошо обыграл Леонов в "Обыкновенном чуде": "Когда бабушку душили — дедушка стоял рядом и приговаривал: "Потерпи, авось обойдется".

Нет, в качестве критика и деструктора он был неподражаем, ибо ломать — не строить. Но вот когда появился реальный шанс стать королем....

Дело в том, что Гиз прекрасно понимал — одно дело — витийствовать с броневичка перед толпой, другое дело — реально поднять экономику государства, выстроить его внешнюю политику, в конце концов утвердиться у этой самой власти, начать принимать непопулярные решения и так далее.

К этому Гиз был не готов. В результате на улицах Киева Парижа после бегства короля рулила ТОЛПА. Причем толпа фанатиков.

Давно известно, что если у сантехника отобрать вантус и дать в руки автомат, то потом поменять обратно автомат на вантус очень сложно. Ибо автомат дает гораздо больше возможностей для заработка, нежели сантехнические работы. Собственно именно это и происходило в столице Франции.

Кичась своим могуществом, депутаты Лиги не скрывали намерения изменить основные государственные законы. Вдохновителем их был кардинал де Гиз, возглавлявший духовенство. Его пристрастие к роскоши и к разврату были общеизвестны. Как-то слепой нищий, которому кардинал бросил пригоршню монет, закричал: «Если ты не Господь Бог, то ты кардинал де Гиз!»

На улицах Парижа правила страдающая хроническим недоеб..м герцогиня Монпасье. Пока толпы экзальтированных подростков крушили все и вся, срали в парадных Лувра, грабили не только дома зажиточных граждан, но и церкви, серьезные дяди занимались разделом бизнеса и имущества. Кстати, именно так к примеру гостиница "Путеводная Звезда"[6] в очередной раз сменила хозяина (старый недостаточно высоко прыгал, чтобы доказать, что не москаль).

Меж тем 30 июля 1588 года Армада вошла в Канал.

1 августа, словно в насмешку друг над другом Елизавета Английская и Филипп II обменялись нотами, призывавшими друг друга не доводить дело до открытого конфликта, хотя в этот момент Дрейк и Говард уже вели первые бои с испанцами.

Кстати — еще один разрыв шаблона. Лорд Верховный Адмирал Англии лорд Говард был... католиком, что однако совершенно не мешало ему исполнять свои обязанности.

Лорд Говард 

Меж тем испанцы упорно двигались к Дюнкерку, и казалось — не было силы, способной помешать им. Все наскоки англичан были отбиты, и 5 августа гигантская Армада встала на рейде Кале. Встала при попустительстве 76-летнего мэра города Жиро де Мелона — члена Католической Лиги, одноногого ветерана войн Генриха II. Но боясь действий королевских войск (до Эпернона еще не дошел приказ об отстранении) Мелон занял нейтральную позицию, а разрешил стоянку кораблей только на внешнем рейде.

А что же в этот момент творилось во Фландрии? 27 тысяч ветеранов Пармы были сконцентрированы на побережье, однако в море выйти они не могли — Дюнкерк, Невпорт и Антверпен были блокированы голландским флотом Юстина Нассауского. Здесь следует уточнить одно но: расстояние от Кале до Дюнкерка — 20 миль или 38 километров.