Майдан

В 2005-ом году, летом, ближе к осени, в пятницу, поздно вечером к Петренко пришел посыльный из сельсовета.

— Вашему сыну, Василию, повестка из военкомата. Завтра утром он должен быть в Богуславе. В армию его призывают, — закричал посыльный еще в воротах, завидев во дворе Марию.

Посыльный подошел к Марии, достал тетрадь, раскрыл, в ней в конверте лежала повестка.

— Распишитесь о получении. И не забудьте передать, чтобы не опаздывал. В 10 часов завтра должен быть в военкомате.

Василий о повестке узнал поздно ночью, когда вернулся из «Дома культуры» — там был на танцах, потом провожал девушку.

Ночь была летняя, недолгая. И спать не давал дождь. Над Медвином шумела гроза. Далекие молнии вспыхивали где-то за Щербашанцами, соседним с Медвином селом.

Только к утру гроза успокоилась, а Василию казалось, что он еще и не спал.

Мать суетилась у печки, готовила завтрак. На стене часы простучали время шесть часов.

— Вася, сынок, подымайся, а то на автобус опоздаешь, — попросила мать.

— Сейчас встану, — и с постели стал ее спрашивать, — я поеду в новых сапогах и новом галифе?

— Что за комедия, сынку, на улице грязь непроходимая, а ты хоч одеться, как жених на свадьбу. Ты пойдешь в армию, сапоги понадобятся брату Николаю.

Василий молча поднялся с постели, надел простенькие брюки, в клетку рубашку, обул юфтевые ботинки, зашнуровал их, положил в карман 30 гривен (мать дала для проезда в автобусе), на ходу взял завернутый в газетку обед — два млинца с вышкварками — и побежал на остановку.

XIX

В военкомате Василий встретил своих знакомых, участников киевского Майдана. Стоял с ними во дворе военкомата, обсуждали, кто и чем занимался после Майдана. Ожидали, когда выйдет кто-то из офицеров и скажет: такого числа, в такое время прибыть для отправки к месту назначения, а пока что — домой.

В Медвине, как обычно, мать позовет соседей, устроит сыну проводы. Придут родичи, школьные товарищи. Выпьют по чарке, две в добрый путь, споют, пожелают ему красивой службы в армии. В материнских глазах обязательно появятся слезы, но народ ее успокоит — не на войну провожает сына.

Так будет. А сейчас почему-то к ним никто не выходит, и долго не отпускают домой. Василий начинает волноваться. Сегодня суббота, он сможет и на танцы опоздать.

Наконец, появились два офицера: свой капитан — начальник отдела и приезжий — в милицейской форме — лейтенант. Капитан скомандовал строиться.

— Ты будешь старшим, — капитан показал на Василия. — Как фамилия?

— Петренко Василий…

— Участником Майдана в 2004-ом году был?

— Да!

— Но здесь все в основном участники Майдана. Пришло время вам отдать долг Родине. Сегодня вы под командой лейтенанта убудете к вашему месту службы, в школу милиции, город Донецк. Вопросы есть?

— Да! — начал говорить Петренко. — В повестке сказано только прибыть в военкомат.

Ничего не сказано, что нас сразу отправят в часть. Мы же ничего с собой не брали. Отпустите домой хоть с родными попрощаться.

Капитан не остановил Петренко, выслушал молча, ведь они — тридцать призывников, что прибыли из разных сел района, правы: никто с собой не привез ни предметов первой необходимости, ни харчей. Да и задача: после их отправки необходимо будет каждому родителю призывника сообщить, что их сын направлен в часть.

Лицо капитана напряглось:

— С сегодняшнего дня вы все уже стоите на довольствии. Получите суточные деньги на пропитание. Остальное вам выдадут по прибытии к месту назначения. Считайте себя военнослужащими и выполняйте приказ.

XX

Едкий запах человеческого пота стоял в вагоне. Было душно. Василий поднялся с нижней лавки, на которой он неплохо устроился, когда садились в Мироновке на этот поезд, открыл окно.

Парни с его «взвода» уже крепко спали: не стало уже давно слышно перешептывания, только глухое, глубокое дыхание. А, может, как и он, с закрытыми глазами думает о своем доме…

Василий снова подумал о родном Медвине. Сегодня, в субботу, он со своей компанией собрался к «Дому культуры» на танцы. После танцев счастливыми бродили бы селом, посидели бы на бревне над прудом, затем пошли бы в лес.

Василий обязательно пошел бы в лес. Лес находился недалеко от их огорода, где в ряд стояли, словно великаны, двадцать крепких дубов. Из Медвина их видно отовсюду. Они как будто бы идут с горы, а передний остановился возле тына их огорода.

Монотонный стук колес на стыках рельс усыпляет. Наполовину закрытыми глазами Василий смотрит на темное стекло вагонного фонаря, и кажется ему, что лампа горит в их хате.

Под перестук вагонных колес поезд вез Василия в город Донецк, в новую солдатскую жизнь.

XXI