Майя

- Я знаю, что я говорю, Майя... к марихуане редко возникает физиологическая привязанность, и это и имеют в виду, когда говорят, что марихуана не вызывает привыкания - нет ломок, нет ничего такого, что возникает, например, от героина. Но есть другая сторона дела - привыкание психическое. Без марихуаны мир становится таким серым... и чем дальше, тем серее, и тем больше хочется вновь окунуться в марихуановый дым, тем меньше шансов на то, что ты своими силами начнешь двигаться именно туда, куда хочешь ты, а не куда ведет тебя наркотик. Марихуана - это тюрьма, ужасная тюрьма. Стены у нее резиновые, но под резиной - сталь.

- Ты сказал "куда ведет наркотик", что ты имеешь в виду?

- Я расскажу тебе об этом потом.

Каору взглянула на свои часы, нажала несколько кнопок, вытащила из кармана на штанине блокнот с ручкой и начала ставить в нем какие-то значки и циферки.

- Если сейчас у вас дела, я могу пока побродить, а потом подойти сюда снова.

- Побродить? - Каору подняла на меня взгляд. Майя, ты в стане "ультра", нет времени "бродить", здесь никто не "бродит", "бродить" будешь по улицам Дарамсалы, - Каору размеренно проговаривала фразы, делая каждый раз акцент на слове "бродить".

- Зачем тебе столько часов?

Молчание.

- Каков твой возраст? - пока Каору продолжала делать заметки, Мишель вступила в разговор. Глубокий, низкий голос, мне нравится... и ее руки мне нравятся...

- Мне 26, а что?

- А мне 6649.

- Не поняла...

- Знаешь, почему тебе 26?

- Ну...

- Потому что ты спишь, а не живешь.

- Не понимаю, что ты имеешь в виду?

- Представь себе, ты - спринтер, бегаешь стометровку. На ста метрах дистанции ты проживаешь целый кусок жизни. Ты следишь за каждым моментом - как чувствует себя та или иная группа мышц, как прошел старт, как наращивается ускорение, стадион со зрителями уплывает в сторону, ты не слышишь ни аплодисментов, ни криков - все сосредоточено вот на этой самой секунде, вот на этой, любая из десяти секунд - это целая повесть, ты можешь подробно, на две страницы текста описать каждую из них... и теперь возьми стайера, который бежит марафон. Спроси его - что было между восьмидесятым и сто восьмидесятым метром? Он выпучит глаза и рассмеется. Так вот мы - спринтеры, нам некогда бежать марафон, у нас в запасе лишь 50-60 лет, и это в лучшем случае. Ну и дело не только в этом - просто мы спринтеры по характеру, по темпераменту. Я не хочу ждать просветления, которое настигнет меня через 100 или 500 лет - я хочу жить прямо сейчас, я прямо сейчас хочу захлебываться полнотой жизни, понимаешь? Поэтому я не меряю свой возраст годами, это абсурд, да это и невозможно, потому что сейчас я за день переживаю больше, чем раньше переживала за месяц - это легко увидеть и по дневникам, да и сама прекрасно это чувствуешь. Я меряю свою жизнь днями! Мой день разбит на условные "месяцы", поскольку в сутках 24 часа. Первые два часа - январь, вторые - февраль и так далее. И каждый "месяц" я даю себе письменный отчет в том - что произошло за это время. Что я делала в практике, что получилось, что не получилось, какие появились новые мысли, новые идеи, новые оттенки восприятий и так далее. Каору сейчас делает то же самое - она пишет о том важном, что случилось с ней за прошедшие два часа, что ей удалось сделать в своей практике. Как тебе такой подход к жизни?

- Офигительно! И что - в самом деле КАЖДЫЕ два часа в твоей жизни происходит что-то важное?

- Да. Обычно мой отчет о прожитом "месяце" занимает страницу текста, а иногда и два и пять, иногда несколько строк, но так, чтобы не было вообще ничего - так бывает крайне редко, и это свидетельствует не о том, что что-то во мне исчерпалось, а только о том, что этот "месяц" я "проспала".

- И что же напишет Каору о том, что произошло в последние "две недели" ее "месяца", если она разговаривала со мной и ничем больше не занималась? Ну вот пара негативных эмоций...