Майя

– Сейчас не об этом речь, – прервал их Кембри. – Вы пригласили нас, мой повелитель, чтобы обсудить три вещи: во-первых, набеги уртайцев на Терекенальт; во-вторых, положение в Тонильде и, в-третьих, разбойные нападения беглых рабов. Решается все это очень просто. С уртайцами мы разберемся после того, как пройдет сезон дождей. Можно, конечно, взять заложников, но сейчас в Бекле и без того достаточно знатных уртайцев, включая Эвд-Экахлона, наследника верховного барона Урты, и этого… как его… Байуб-Оталя. Так что подождем два месяца, а потом объявим Урте, что если набеги на Терекенальт не прекратятся, то виновники будут иметь дело не с Карнатом, а с нами. Далее, тонильданским властям следует объяснить, что требуемое количество живого товара может быть снижено, но только в том случае, если разницу казне восполнят деньгами. И наконец, всем провинциальным баронам необходимо еще раз напомнить, что за установленную плату имперские войска согласны избавить от разбойных нападений любые земли. А теперь, мой повелитель, прошу вашего позволения откланяться – я приглашен на ужин к благой владычице. Вы же знаете, она ждать не любит. Сенчо, твоих носильщиков звать?

Дераккон не подал виду, что задет неприкрытой издевкой, прозвучавшей в словах Кембри, покрепче сжал кубок с вином и преградил маршалу дорогу к выходу:

– Кстати, о благой владычице… – Дераккон с притворной задумчивостью поглядел в потолок. – Ах да, прежде чем вас отпустить, маршал, я хотел бы обсудить с вами еще один вопрос.

Кембри удивленно взглянул на него и поспешно отвел глаза.

– Видите ли, Форниду повторно избрали благой владычицей два с половиной года назад. Через полтора года срок ее правления подойдет к концу, а ей самой исполнится тридцать четыре. Вы прекрасно понимаете, что благая владычица в подобном возрасте – оскорбление великого Крэна. Что нам делать с Форнидой?

– Мой повелитель, в этом вопросе я не предвижу никаких разногласий, – ответил Кембри. – Когда придет время, мы с вами все обсудим. – Он выглянул в дверь и крикнул охраннику: – Карвиль! Вели носильщикам верховного советника подняться за ним!

– Нет-нет, банзи, не так! Не целиком, а потихонечку. Вот, бери понемногу, а как привыкнешь – еще чуть-чуть.

– Но я же подавлюсь! Не получится у меня!

– Все получится. Это как на киннаре играть – поначалу кажется, что никогда не научишься шесть струн одним пальцем придерживать, а потом вдруг раз! – и сумеешь. Ну, попробуй еще разок.

– Мм…

– Молодец! А теперь покачай головой – медленно, не спеши. Умница! А как целиком возьмешь, приостановись, а потом выпускай. Давай еще разочек. Вот и славно. Ладно, на сегодня хватит. Вот видишь, не так все и страшно.

– Да? А если заталкивать будут?

– Тогда губы покрепче сожми. В этом деле ты темп задаешь, говорить ничего не придется. Если все делать правильно, то никто возражать не станет, вот увидишь. Если тебе что не нравится, притворись, что тебе чего-нибудь другого хочется, и заставь его это сделать. Главное – чтобы он думал, что тебе приятно. Все мужчины тщеславные. Лестью из них веревки можно вить.

– Оккула, тебе впору школу открывать, – сказала Теревинфия.

Тихонько зашелестела завеса из бусин. Девушки оглянулись: толстуха стояла в дверях – ни Оккула, ни Майя не слышали, как она вошла.

– Чем могу служить, сайет? – учтиво спросила Оккула.

– Мне пока ничего не требуется, – ответила Теревинфия, зевая и потягиваясь. – К верховному советнику коробейник приходил, вот я и подумала, что, может, вы захотите на его товары поглядеть – мыло, благовония, украшения всякие.

– Ой, банзи, давай посмотрим? Даже если ничего не купим, новости разузнаем. А он откуда, сайет?

– Говорит, из Тонильды.

– Ах, тогда, конечно, зовите! – воскликнула Оккула. – Мериса, у тебя деньги есть?

– Есть немного, – ответила Мериса, поднимаясь с ложа. – А у Дифны еще больше. Пойду спрошу, не нужно ли ей чего.

Высокая и грациозная Дифна, четвертая невольница Сенчо, была родом из Йельды. Сам он редко призывал ее к себе, зато кичился перед бекланской знатью, что в рабынях его привлекают не только постельные утехи. Оккула и Майя видели ее всего несколько раз, за завтраком. Говорила Дифна мало, но держалась приветливо и дружелюбно. Ей, старшей невольнице, полагались отдельные покои, где она и проводила почти все время. Майя ее побаивалась, – по словам Мерисы, Дифна обладала многочисленными достоинствами, а также умела читать и писать. Впрочем, Оккула тут же заметила, что Дифна своим превосходством не хвастала.

В жаркую духоту женских покоев йельдашейская невольница явилась в полупрозрачной кисейной сорочке, прикрываясь накидкой. Майю не интересовал ни разносчик, ни новости из Тонильды – чтобы хоть как-то спастись от жары, ей хотелось раздеться донага, и она надеялась, что девушки не станут долго рассматривать товары. Накинув просторное одеяние, она поспешно провела гребнем по золотистым кудрям. Тут Теревинфия ввела в покои высокого юношу.