Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история

В общем, от нашей московской встречи остались смешанные чувства. С одной стороны, радость нового общения, да еще в домашней обстановке, а с другой – замечания снизили градус моей эйфории. Но уж, как есть. Я попросил Плисецкую подписать мне на память фотографию, где мы с ней в балетном классе. Майя Михайловна взяла фломастер и написала золотистыми буквами: «Вадику Вернику с самыми теплыми и добрыми чувствами. Майя Плисецкая. Миккели 1996». И дописала: «Москва 8.12.96». Фотография с автографом Плисецкой висит в рамочке у меня дома…

«Кармен-сюита». Кармен.

1971 год. Фото Г. Соловьева

Наш съемочный день продолжается. По просьбе Гедиминаса Таранды Майя Михайловна идет на репетицию «Имперского русского балета». Артистки труппы готовят номер «Посвящение Майе Плисецкой» и будут исполнять его в Миккели. Двадцать девочек синхронно танцуют вариацию из «Кармен-сюиты». Их костюмы копируют сценический наряд Плисецкой, у каждой на голове – роза, как у Плисецкой. Чтобы зафиксировать репетицию на камеру, мы с Гедиминасом придумали графическую мизансцену: балерины выстроились с двух сторон, а в центре, на высоком стуле, возвышается Плисецкая. Идет фонограмма моей любимой «Кармен-сюиты», девочки танцуют. Майя Михайловна внимательно за ними следит. Пауза. Она встает и показывает несколько движений.

Казалось бы, все понятно и просто. Но как это повторить, если ты не Плисецкая? Не знаю, насколько юные балерины смогли усвоить советы Майи Михайловны, а мы получили отличный съемочный материал, и показали его в самом финале фильма…

Так пролетел еще один день в Миккели. Завтра – заключительный день.

Майя Плисецкая и Вадим Верник.

Миккели. 1996 год.

День пятый Экзерсис на пальцах

Как стать женщиной, родившись по-мужски упрямой? Как быть женщиной, любя ежедневный труд больше милой дамской расслабленности? Как остаться женщиной, когда все вокруг посягает на твою хрупкую, гордую и неповторимую суть?

Сегодняшнюю съемку Майя Михайловна предложила провести в своем гостиничном номере.

Встреча назначена на 12 часов утра. Номер-люкс, но без излишеств. Спальня и небольшая гостиная. Обстановка аскетичная. Разворачиваем аппаратуру. Плисецкая нервничает.

– Давайте уже запускаться, а то я начинаю уставать. Это плохой признак. Получается, мне наплевать на то, что у меня сегодня премьера.

Майя Плисецкая. 1965 год.

«Премьерой» Майя Михайловна называет первое исполнение для финской публики балета «Курозука», она покажет этот балет здесь трижды.

Оператор максимально быстро ставит свет, надевает на Плисецкую петличку со звуком, и мы начинаем.

– Вы ощущали себя роковой женщиной, по которой сходили с ума мужчины?

– Да, пожалуй, никто не сходил с ума. Это так уж придумали. Кто сходил с ума? Я таких не знаю. Не знакома.

– Когда вы почувствовали, что вы красивая?

– Никогда. Я этого не думаю про себя. Я не думаю, что я красивая. Так что тут вопрос даже неожиданный. (Улыбается.)

– Неожиданный? Ваш ответ неожиданный.

– Я просто не думаю, что я красивая. Мне нравится красота совсем другая. Вы знаете, у меня, наверное, плохой характер, потому что я во всем вижу только минусы. И в своем исполнении, и в своем поведении, и в своем лице. Когда я на себя смотрю на экране: «Ага, вот это не так и вот это плохо, надо бы исправить». И все время так. Сказать, что я восхищаюсь собой, – такого, наверное, и не было никогда. Мне очень трудно угодить самой себе. Мне в этом, кстати, очень помогает Щедрин. Потому что когда он мне советует, как надо исполнить, и я к нему прислушиваюсь, то получается хорошо.

Опять Щедрин как спасательный круг.

Белла Ахмадулина исполняет оду в честь Плисецкой:

«Майя и есть женщина, без всяких уклонений от этого героического дела, без всяких отклонений. Она прекрасна. Она пришла за тем, чтобы пленить, сбить с толку, завладеть, покорить. Майя – исполнитель и просторное вместилище страсти. О, эти ноги, о, эти руки! Нет им родственных. Но еще шея, шея Майи Плисецкой есть просто всем данная деталь, это целый поступок, поступок по жизни, это суверенное, диковинное, ничем и никем не укрощенное поведение, – то есть не столько часть тела, а некая криотина, которая служит не только стройной голове и чудному профилю, но и словно небесному своду. Об этой шее еще много будут думать, рассуждать, и с особой пристальностью следить за этой неимоверной, только Плисецкой данной грацией».

– Несколько лет назад президент Франции Жак Ширак вручил вам премию за элегантность. Что значит для вас быть элегантной?

– Знаете, это немножко странная вещь. У меня уже была такого рода премия, – мне ее вручала Барбара Стрейзанд. Люди видят во мне то, чего я сама не вижу. Они что-то во мне находят, это их дело, это вопрос к ним. Я знаю элегантных людей от природы и сразу вижу, что человек элегантный. Даже когда он просто ест, просто говорит, просто естественно двигается, как кошка. Она ведь не знает, что она элегантна.

– А кто таким примером является для вас?

– Щедрин. Он элегантен даже когда его никто не видит. Когда он не знает, что на него смотрят.