От первого лица
«Съемки для нас, артистов балета, – единственная возможность каким-то образом сохранить свое искусство. Пройдут годы, и новое поколение зрителей увидит, что мы делали и как. Мы уходим бесследно, не оставляя после себя ни полотен, ни романов. Сегодня мы танцевали спектакль, а завтра надо это опять доказывать. Сколько уже ушло танцовщиков, чье искусство не зафиксировало и от которых остались лишь легенды! И фотографии, в большинстве случаев несовершенные. Но по фотографиям о танце судить очень сложно. Есть хорошие фотографии у плохих танцовщиков, и плохие у хороших. Всякое бывает…
Возможности телевидения совершенно неограниченны. Мне кажется, телевидение располагает ими даже в большей степени, чем кино. Преимущества у балета на телеэкране по сравнению со спектаклем на сцене могут быть громадными! Но и потери – тоже! Все зависит от подхода.
То, что волнует в живом исполнении, на пленке может не произвести никакого впечатления. И наоборот. Нельзя подходить с законами одного искусства к другому. Абсолютно нельзя! Это подтверждается жизнью.
Если просто перенести на экран спектакль, поставленный для театральной сцены, то это всегда потери. Потери живого ощущения, живого взгляда на человека. Непередаваемая магия театра, идущая со сцены в зрительный зал и из зала на сцену, все эти воздушные контакты, конечно же, абсолютно пропадают на экране. А иногда именно они оказываются решающими. Знаете, когда театральный балет я исполняю одна перед камерой, мне скучно…
Например, «Умирающий лебедь». На гастролях в разных странах мира мне чаще всего приходится бисировать его трижды. В Испании я танцевала на «бис» четыре раза, и можно было танцевать двадцать четыре, публика готова была смотреть всю ночь. А на пленке это неинтересно. Мои друзья, посмотрев «Лебедя» по телевизору, говорят: «Чему же здесь аплодировать?» В «Лебеде» нет никаких технических сложностей, основное движение – па-де-бурре, мелкие переступания на пальцах, но есть особое настроение, особая атмосфера, которая волнует только в живом исполнении.
Если балет снимают так, как он идет на сцене, то об особом жанре искусства, о художественной ценности, конечно, речи быть не может. Видна хореография, и только. А новое качество не рождается. Экранизация уже созданного балетного спектакля может носить главным образом хроникальный характер. Такой материал дает возможность увидеть, как танцевали раньше. По нему можно обучать молодежь. Хроники очень не хватает. Представьте, если бы старые танцовщики были сняты хотя бы хроникально, как были бы мы благодарны! Бесследно ушли, например, гениальные балеты Горского. А в хронике они бы сохранились.
Для телевидения балет нужно ставить специально. Подходить к телевидению нужно только с его законами. То, что сделано специально для телеэкрана и в таком виде не может быть показано на сцене, наверное, то и хорошо. Когда меня просили исполнить в концертах балетные фрагменты из фильма «Фантазия», поставленные Валентином Елизарьевым, это было невозможно. В фильме они развивали в пластике недосказанное слово. На сцене же они бы не имели ни начала, ни конца и лишались смысла».
