Майя (СИ)

-Наш Авраам недаром беспокоился, -заваривая чай, продолжала Эмма.- Неспокойно было не только на дорогах, страсти накалялись по всей стране. Конфедераты разрушали церкви, секли священников, вешали попавшихся под руку евреев. Чтобы угомонить беснующуюся шляхту Россия послала на православную Украину войско. Всё это послужило предпосылкой очередному гайдамацкому бунту, в последующем названному колиивщиной, во главе с бывшим запорожским казаком Максимом Железняком. Его отряд из семидесяти человек выехал из Мотронинского монастыря, располагавшегося в лесу возле Чигирина, и вначале не вызвал беспокойства властей, подумаешь, очередная ватага, каких возникало немало, но пройдя кровавым рейдом по местечкам Черкасщины и вырезав польские гарнизоны и евреев, отряд превратился в многотысячную армию из примкнувших к нему крестьян. У последних, возмущённых религиозным беззаконием, добавилось чувство безысходности, из-за окончания срока освобождения от барщины и они целыми сёлами вступали в ряды гайдамаков. Теперь Железняк представлял явную угрозу и всяк, кто мог, как шляхтичи, так и евреи бежали под защиту крепостных стен Лысянки и Умани.

Авраам, Ашер и Хана тщетно выискивали среди сотен перепуганных беглецов, наполнивших их местечко, того, кто мог бы рассказать им о родных и, не найдя такого, не скрывали друг от друга нарастающего беспокойства, ведь неизвестность страшит больше всего.

«Папа, я вижу приехал очередной обоз с людьми - сказала Хана - пойдём к воротам, поговорим с ними».

Среди вновь прибывших сидел пожилой, нездорового вида еврей.

-Откуда вы, уважаемый?- обратился к нему Ашер.

-Из Смелы.

-Из Смелы?!- взволнованно переспросил Авраам- Может быть вы знакомы с семьёй моего зятя Менаше, сына торговца Якова, и знаете, что-то о судьбе моих дочерей, Голды, Сары, внуков и второго зятя Беньямина?

-Вот какой уж день, в тревоге за них, мы не находим себе места-добавила Хана.

-Я знаком с Менаше и Голдой, они мои новые соседи- отвечал им беглец и запнувшись продолжил: