Майк Хаммер и Артур Берин-Гротер

Вытащив свой револьвер, я побежал. Я был от них футах в пятидесяти, когда двое упавших разделились. Один немедленно вскочил на ноги, другой и не подумал вставать. Он тщательно прицелился и выстрелил. Пуля, должно быть, попала в голову, потому что шляпа парня двигалась быстрее, чем он сам, и была еще в воздухе, когда ее владелец рухнул на асфальт.

Стрелявший перевел револьвер на меня. Я поднял вверх руки и сказал:

— Майк Хаммер, частный детектив. Удостоверение в кармане.

Коп поднялся.

— Я тебя знаю, приятель.

Вдали раздались выстрелы, кто-то закричал. Из-за угла с отчаянным визгом выскочила патрульная машина, и из нее посыпались полицейские. Я побежал вслед за ними, пересекая улицу по диагонали туда, где происходили события.

В домах захлопали окна, повысовывали головы перепуганные обыватели. Им не очень вежливо советовали сидеть тихо. Кто-то закричал: «Он на крыше!» — и раздался еще один выстрел.

Как по мановению палочки зажглись прожекторы. Их длинные пальцы потянулись наверх и вырвали из темноты шесть человек, бегущих за кем-то по крыше.

Улица, освещенная искусственной зарей, была полна полицейских. Мы с Патом увидели друг друга одновременно.

— Откуда вы взялись? Только что не было ни души.

Пат ухмыльнулся.

— Мои люди весь день следили за этими парнями, а те и не подозревали. Кобби засекли, как только он вышел из квартиры. Эти вонючки держали между собой связь по телефону. Когда они увидели, что Кобби завернул сюда, один из них спрятался впереди, а второй остался на подстраховке.

— Сколько вас?

Было девять, потом еще приехали патрули. А что с тем парнем, который стрелял?

— Убит.

С крыши донеслась новая серия выстрелов и чей-то крик. К нам подошел полицейский.

— Он мертв. Пришлите санитара, у нас раненый.

— Проклятье! — зарычал Пат.

Началась суматоха, на крышу потянулась раскладная лестница, стали подъезжать новые машины.

Мне здесь делать было нечего. Я пробился сквозь толпу и зашагал по улице. У тела убитого уже собрались зеваки. Два шустрых ребенка пытались убежать от родителей и пробиться поближе к покойнику.

Кобби Беннета нигде не было видно.

14

Хорошо выполненная работа всегда приносит удовлетворение. Я был горд — ублюдки проиграли собственную игру. В машине я включил радио и поймал новости. Да, сегодня эти… крепкие… ребята притушат свои металлические улыбки. Мяч в игре, и колеблющиеся спрыгивают на ходу, чтобы оказаться на стороне победителей.

Хотя час был уже поздний, я решил повидать, своего клиента. Старик обрадуется, когда узнает, как обстоят дела. По крайней мере, он не зря тратил деньги. Имя Берин-Гротина будут помнить долго после того, как пески времен источат его мраморное надгробие. Этого он и хотел — оставить память…

Я подъехал к респектабельному фасаду пансиона и бросил ключи от машины посыльному, который годился мне в отцы. Входя в парадное, я услышал, как он завел двигатель. Лишь бы не врезался по дряхлости в первый же столб…

«Суник-хауз», старомодный фешенебельный пансион, давал приют лишь самым состоятельным лицам мужского пола, причем преклонного возраста. Торжественная тишина, царившая там сейчас, была обычной в любое время дня. В холле-плюш, позолота и кожа. Свет старинных, явно антикварных люстр едва достигал стен, отделанных панелями красного дерева. Монументальные картины рассказывали о городе столетней давности, когда он еще жил спокойной жизнью и не дрался сам с собой.

Я спросил портье, у себя ли мистер Берин.

Он важно наклонил голову.

— Я уверен, мистер Берин не желает, чтобы его беспокоили, сэр. Он останавливается у нас весьма часто, и я хорошо знаю его привычки.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, папаша. Позвони ему, а?

— Боюсь, что помочь не могу, сэр. Полагаю…

— А если я сейчас начну свистеть, бегать по лестницам и дико орать что будет?

Его брови взлетели до того места, где у людей помоложе растут волосы.

— Сэр, не заставляйте меня обратиться в полицию!

Я широко улыбнулся, засунул два пальца в рот, а другой рукой указал на телефон. Портье побелел, затем покраснел, не зная, как поступить в подобной ситуации, и, очевидно решив, что лучше побеспокоить одного гостя, чем всех, снял трубку внутреннего телефона.

Пока никто не подходил, портье нервно поглядывал на меня, облизывая пересохшие губы. Затем ему ответили — вероятно, довольно резко, потому что он поморщился.

— Извините, сэр… но к вам посетитель. Он настаивает.

Раздался такой рык, что трубка затряслась. Портье с трудом сглотнул.

— Скажите ему, что это Майк Хаммер, — подсказал я.

Нелегко было прервать тираду моего клиента. Наконец, портье это удалось.

— Здесь Майк Хаммер, сэр… мистер Хаммер. Да, сэр. Да. Он прямо здесь. Немедленно, сэр. Очень хорошо, сэр.

Портье с облегчением вытер лицо платком и одарил меня неприветливым взглядом.

— Номер 406.

Я кивнул и, не обращая внимания на лифт, подался к лестнице.

Мистер Берин, бодрый, с аккуратно зачесанными снежно-седыми волссами, поджидал меня на пороге и, казалось, был только рад принять гостя.

— Добрый вечер, Майк. Проходите.

— Благодарю.