Майк Науменко. Бегство из зоопарка

«Когда Макаревич начал петь “Битву с дураками”, народ притих и прекратил хождение за портвейном, — рассказывал мне Андрей в середине девяностых годов. — Через несколько секунд весь зал уже стоял. Со мной был отец, к слову, изобретатель первого советского радиолокатора, который потом сказал: “Мне показалось, что сейчас откроются двери клуба, а там стоят черные «воронки», и людей начнут пачками загружать в машины”».

После такого стресса впечатлительный Тропилло тут же решил заняться организацией концертов «Машины времени». Начиная с 1976 года он провел несколько «сейшнов» на физфаке ЛГУ, в каком-то безымянном доме культуры на Ржевке и в здании бывшей церкви Каспийского полка. Параллельно не брезговал мелкими подработками — например, продажей фотографий и концертных записей группы, которые сам же и делал: «Маленький принц», «Москва — Ленинград», «Несостоявшийся концерт», а также сольных акустических выступлений Макаревича.

Так случилось, что на одном из мероприятий Андрей Владимирович использовал в качестве пронумерованных билетов... обрезанные бланки комсомольских грамот с изображением Ленина, стоящего на фоне Смольного. Эта сверхнаглость не осталась незамеченной представителями государственных органов.

«У меня аж губа дрожала, но я от всего отказывался», — уверял Андрей, которого власти обвиняли чуть ли не в подготовке террористического акта.

После всего пережитого будущий продюсер решил сосредоточиться исключительно на студийной работе. Продолжая преподавать на физфаке ЛГУ, он устраивается на полставки в Дом юного техника на Охте. Тогда и подумать никто не мог, что через несколько лет четырехэтажное здание бывшей женской гимназии на улице Панфилова превратится в местный аналог лондонской студии Abbey Road.

Это была красивая история. Кружок, который вел Тропилло, официально назывался «секцией звукозаписи». Также Андрей Владимирович обучал охтинских школьников игре на испанской классической гитаре. Пьесы и этюды высшей степени сложности он исполнял не хуже преподавателей с консерваторским образованием.

Несложно догадаться, что испанская гитара и секция звукозаписи служили лишь прикрытием его основной деятельности. Вскоре в просторном кабинете Андрея Владимировича стали появляться бородатые дяденьки в потрепанных солдатских шинелях. В руках у них были электрогитары, а во рту — «Беломор». Происходили эти визиты по вечерам и в выходные дни — в то время, когда отсутствовало начальство.

«Тогда важно было понимать психологию руководителя советского учреждения, — рассказывал Тропилло. — Как правило, он догадывался, что его сотрудники работают не только ради мизерной зарплаты, у них еще имеются свои интересы. Но вместе с тем начальник не хотел получать на работников анонимки или звонки из КГБ. Между этими крайностями мне и приходилось тогда балансировать».

Вскоре «Аквариум» согнали с репетиционной точки, и вся их аппаратура переместилась в студию к Тропилло. На смену нищете в Дом юного техника пришла бедность.

Спустя несколько месяцев «Аквариум» вместе с Андреем Владимировичем приступает к записи «Синего альбома», в который вошли такие акустические шедевры, как «Железнодорожная вода», «Молодая шпана» и «Электрический пес».

«“Молодую шпану” я написал мрачной осенью, у меня тогда семейная жизнь разлетелась, да и абсолютно все разлетелось, — рассказывал мне Гребенщиков. — “Электрический пес” родился под впечатлением от ностальгических кухонных разговоров. Это было чудовищно: на дворе 80-й год, еще ничего толком не произошло, а меня уже тогда достали все эти воспоминания на тему “как все было хорошо”... И у меня прорвалась злобная тирада в адрес всех этих людей, которые вместо того, чтобы жить настоящим, все время живут прошлым».

В студии Дома юного техника четверка «растаманов из глубинки» музицировала при полном невмешательстве Тропилло, мудро пустившего психоделический корабль «Аквариума» самостоятельно плыть по течению.

«Перефразируя поговорку, мы использовали все, что движется, — вспоминал Андрей «Дюша» Романов в 1996 году. — Как только в голову приходила какая-то идея, нам сразу же хотелось посмотреть, что из этого получится. Мы не случайно заявляли, что постоянно находимся в состоянии эксперимента».

Надо заметить, что во время этой авантюры преподаватель школьной студии звукозаписи рисковал многим.

«В конце ноября Тропилло, гипнотически убедив старушку-вахтершу в том, что мы — пионеры, ввел нас в Дом юного техника на Охте, — улыбается Гребенщиков. — Играли фанфары, пел хор нелегальных ангелов — начиналась Новая Эпоха».

Неугомонный Тропилло постоянно «рвался в бой», и идеолог «Аквариума» по мере сил старался направить его энергию в нужное русло. В частности, пригласил Андрея Владимировича на запись альбома «Сладкая N и другие» в Большой театр кукол. Окинув цепким взглядом просторное тон-ателье и решительную Аллу Соловей за пультом, звукорежиссер «Аквариума» дал несколько ценных советов и с достоинством удалился. Но Майка запомнил крепко и даже напевал его «пригородные блюзы» самым продвинутым пионерам.