Майк: Время рок-н-ролла

В конце восьмидесятых он окончательно перешел на водку, стал полнеть и очень быстро поседел. Друзья оставались, и меньше их не делалось. Страна разваливалась, переставали действовать законы и правила, которые, плохи ли были, хороши ли, но как-то еще держали население в рамках того, что называется приличиями. К девяностым это закончилось. Настало время практически полной свободы — оно тянулось до середины девяностых. В этом

смысле — свободы то есть — каждый, кто жил в те годы и был в сознании, может вспомнить многое.

Появились вполне официальные (в том смысле, что никто из них никого не выгонял, хотя все про это знали) сквоты — расселенные, брошенные жильцами дома, которые стихийно или организованно заселялись людьми разной степени творческой направленности или просто, как тогда говорили, «неформалами».

Самый знаменитый из таких сквотов — дом десять на Пушкинской улице, центр центров города. Пушкинская улица сама по себе очень символична. Одним своим концом она упирается в парадный Невский, другим — уходит в глубь «кварталов Достоевского». Если идти по ней от Невского, никуда не сворачивая, то она будет пару раз менять название, а потом упрется прямо в подворотню, пройдя через которую оказываешься прямо напротив лестницы, на последней площадке которой жил Майк.

В сквоте на Пушкинской («Центре свободного искусства», или он назывался как-то иначе, неважно) в начале девяностых репетировала группа «Аквариум», занимая огромную квартиру на пятом этаже. Иногда в ней отключали свет, и не было отопления, но это не мешало не только репетировать, но и жить там некоторым из членов группы вместе с семьями — жилищные проблемы музыкантов тогда еще только решались, капитализм еще не наступил, и купить квартиру было сложно. Зато можно было перекантоваться в расселенном доме, хоть и на «птичьих правах», но это никого не смущало.

Начало девяностых — безвременье, хаос и неопределенность. Кто только не жил тогда на Пушкинской, 10.

И группа «ДДТ» — аккурат напротив квартиры «Аквариума», и «Текиладжаззз», и десятки художников, пара десятков алкашей, поэты, писатели, там был вполне респектабельный офис (самый первый) издательства «Новый Геликон» Александра Житинского и один из самых крутых андеграундных клубов города — «Арт-Клиника», и черт-те знает что еще там было, на Пушкинской. Человек мог прийти на Пушкинскую, 10 и исчезнуть там на неделю. Со мной такое бывало.

На Пушкинской пили все. И вокруг Пушкинской тоже пили все. Майк ходил мимо Пушкинской, 10 в гости к одному из самых близких своих друзей, Коле Васину, и пил у него дома под Beatles и Stones. Науменко уже не практиковал «чпок» — напиток, ставший известным в городе только благодаря ему, страстному популяризатору этой ядерной смеси.

Чпок: в стакан в равных долях наливаются водка и «Полюстрово». Можно было использовать и любую другую минеральную воду с газом, но «Полюстрово» была самой дешевой.

Смесь водки с газированной водой должна занимать половину стакана. Стакан накрывается ладонью. Переворачивается и изо всей силы ударяется о колено. Смесь в стакане «взрывается» — и тут же нужно опрокидывать ее в рот. Вкуса водки почти не чувствуется, но опьянение наступает мгновенно. Больше пяти «чпоков» выпивать не рекомендуется — на шестом можно потерять сознание.

Смесь хороша в первую очередь тем, что для того, чтобы ее приготовить, не нужно тратить много денег. Когда собирается несколько человек с целью выпить и наличности у них очень мало, то лучше «чпока» им ничего не придумать. Не гуталин же на хлеб мазать, в конце концов.

«Чпок» Майк практиковал часто, но не увлекался им — на Разъезжей пилось, как было сказано выше, сухое вино, иногда — вермут.

Майк в минуту математического озарения нарисовал таблицу и рассчитал соотношение «Грамм-градус-рубль» с целью выявить наиболее эффективное в ценовом, «убойном» и количественном соотношениях спиртное. Победил «Вермут Розовый».

Однако подсесть на вермут у Майка так и не получилось, в отличие от Цоя, который этот самый «Вермут Розовый» не то чтобы обожал, но пил всегда с удовольствием, пил да нахваливал.

Водка в доме Майка долгие годы не была в фаворе. Питье водки начиналось только глубокой ночью, когда заканчивалось все закупленное в последнем заходе сухое вино.

Магазины ведь закрывались в девять, и задача была затариться до девяти — чтобы потом посидеть уже до закрытия метро, ибо гости все-таки разъезжались по домам (оставаться ночевать у Майка любили только Цой и я — мы спали обычно на полу, заехав головами под стол, ибо площадь комнаты не позволяла разлечься вольготней, но и головой под столом спать было вполне удобно, даже уютнее, чем под голым потолком).

Гости собирались обычно часов в шесть, иногда и в три, бывало, что и в полдень начинали подтягиваться, если кто-то из знакомых приезжал из провинции, он обычно болтался пару часов после поезда по городу, а потом уже шел прямо к Майку.