Майкл Джексон. Жизнь короля

Находясь в лимузине по дороге из Лос-Анджелеса в Санта-Барбару, артист и компания остановились у пляжного дома финансиста Майкла Милкена, так называемого короля нежелательных облигаций, который только что освободился из тюрьмы, отсидев несколько лет за мошенничество с ценными бумагами. Он был другом Майкла, и эти двое обсуждали возможность создания образовательной сети кабельного телевидения для детей. Находясь у Милкена, Джексон позвонил Энтони Пелликано, чтобы сообщить ему об изменении планов: они решили не отдавать Эвану Джорди на неделю. И Энтони, и Берт Филдс попали в трудное положение: они дали слово, а теперь оказались лжецами. Энтони был в ярости, он вывел артиста на чистую воду. «Вы ведете себя смешно, – сказал он ему, – надо вернуть ребенка обратно, сделайте это прямо сейчас, Майкл. У вас с Джорди, очевидно, есть мозги. Так используйте их. Вы слышите, что я говорю?»

«Не указывай мне, что делать, – ответил Джексон – Я должен указывать тебе, что делать, Энтони. А не наоборот. Ты слышишь, что я говорю?»

По мере того как телефонный разговор накалялся, Джун стало не по себе.

Майкл продолжал. «Эван увидится с Джорди, когда я… – он поправил себя. – Эван увидится с Джорди, когда мы решим, а не он. А мы ничего не решили. Так что все. Понял?» Мужчина бросил трубку, сжал кулаки и сделал сердитое лицо, такое яростное, что казалось, будто вот-вот взорвется. «Почему он обращается со мной как с идиотом? – спросил артист, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я не идиот. Я Майкл Джексон. Я Майкл Джексон». Певец ударил ногой в стену. «Это оскорбительно и унизительно, черт возьми!»

Джун, Джорди и Лили посмотрели друг на друга с удивлением. «Боже, мамочка, Майкл такой злой», – сказала девочка удивленно.

Став свидетельницей неожиданной истерики, Джун больше не хотела ехать с Джексоном в Неверленд, сказав, что она не в настроении. «Мне все равно, – ответил ей Майкл, раздражаясь, – делай что хочешь».

Джун, Джорди и Лили вызвали такси и отправились обратно в Лос-Анджелес.

Майкл поехал в Санта-Барбару один. Когда он наконец добрался до ранчо, его встретила экономка, Адриан МакМанус. «Где почетные гости? – спросила она. – Столичные приедут?»

«Вечеринки не будет, – сказал Майкл, – забудьте об этом. Выбросите еду. Просто выбросите все, – и добавил, указывая на разноцветный серпантин, висевший в дверном проеме, – и украшения тоже». Затем Джексон бросился в спальню и захлопнул дверь.

Майкл чувствует, что его предали

На обратном пути в Лос-Анджелес у Джун Шварц было время подумать о том, как развивались отношения между ее сыном и Майклом Джексоном. Вернувшись домой, она позвонила Эвану, поскольку передумала. Возможно, когда женщина увидела, как Майкл вышел из себя, то поняла, что кто-то должен расставить все по местам. Хотя Джорди не хотел ехать, мать считала, что теперь важно, чтобы он побыл с отцом в течение недели.

В мире юного Джорди тогда, казалось, никто никогда не делал ничего, что ему бы не нравилось. Однако подросток был угрюм и, когда наконец добрался до дома Эвана, сказал, что скучает по Майклу.

Эван достаточно наслушался о Джексоне за последние несколько месяцев. Как только сын оказался под его опекой, он дал указание адвокату составить бумаги, в которых оговаривалось бы, что Джун не будет разрешено вывозить Джорди за пределы округа Лос-Анджелес – а значит, она не сможет видеться с Майклом в Неверленде (в Санта-Барбаре) и уж точно не сможет поехать в турне.

Удивительно, но когда на следующий день женщина узнала эту новость, то не рассердилась. Она даже не стала сопротивляться, в основном потому, что больше не знала, что думать о певце. Ей нужно было время, чтобы разобраться во всем, особенно после того, как она и ее адвокат встретились с двумя офицерами полиции Лос-Анджелеса, утверждавшими, что недавно обнаружили подростка, к которому приставал Майкл (хотя они отказались его опознать). Адвокат Джун Майкл Фриман вспоминает: «С серьезными выражениями на лицах они сказали: „Мы убеждены, что Джексон растлил того мальчика, его поведение напоминает классическое поведение педофила”. Джун начала бояться. Она боялась за сына».

Джун решила позвонить артисту. Возможно, они могли бы встретиться и все обсудить, ведь, в конце концов, были друзьями. Женщина верила, что посмотрит ему в глаза и тогда узнает правду. Наконец она дозвонилась.

«Мне очень жаль, Джун, – сказал он, – но ситуация настолько вышла из-под контроля, что мой адвокат не рекомендовал говорить или видеться с тобой».

«Но, Майкл…»

«Эван начал бардак, а не я, – возразил он, его тон был удивительно холодным и взвешенным. – Эван разрушил нашу прекрасную дружбу, а не я. Я попрошу Берта позвонить тебе и ответить на все дальнейшие вопросы. До свидания, Джун. Мне жаль».