Майкл Джексон. Жизнь короля

«Именно тогда я понял, что что-то не так, – вспоминал Джермейн много лет спустя. – Хейзел очень настойчивая и задает много вопросов. Я уверен, что мой отец думал, что сможет заставить меня сделать что угодно без супруги. Я боялся идти, боялся того, что он мне скажет».

Когда Джермейн приехал в Энсино, Джозеф проводил его в спальню и закрыл дверь. Контракты были разложены на бюро, подписи стояли на четырех из них. Пятый еще не был подписан. Джозеф взял договор Джермейна и передал ему. «Подпиши», – приказал он. Отец не пытался убедить его или хотя бы объяснить что-то… просто велел: «Подписывай». Как Джозеф мог быть таким недалеким, остается загадкой. Он мог бы получить подпись Джермейна, если бы использовал хоть немного здравого смысла. Конечно, парень отказался.

«Я сказал, подпиши».

«Нет, Джозеф, – сказал Джермейн. – Я не подпишу».

«Ты подпишешь проклятый контракт, Джермейн».

«Я не подпишу».

«Подумай о деньгах, – продолжил Джозеф, повышая голос. – Настоящие деньги. Думаешь, Motown даст нам что-то подобное? Посмотри на суммы». Он пролистал страницы, пытаясь найти параграф, в котором изложены условия.

«Мне все равно, – ответил Джермейн. – Дело не в деньгах».

«Тебе все равно? Ты сумасшедший. Вот кто ты, – вспылил Джексон-старший. К тому моменту он уже грозил сыну кулаком. – Ты подпишешь проклятый контракт, Джермейн, или пожалеешь. CBS говорит, что The Jackson 5 будут следующими The Beatles, и ты знаешь, что именно ради этого мы и работали».

«Черт возьми, нет. Я не хочу быть битлом, – возразил Джермейн. – Я не подпишу, Джозеф. Забудь».

Затем, как Джермейн вспомнил в интервью несколько лет спустя, он выбежал из спальни и немедленно покинул дом. Парень решил, что должен рассказать Берри о произошедшем и о том, что Джексоны на самом деле покидают Motown – такие новости не могли ждать, пока он вернется домой. Молодой человек подъехал к телефону-автомату и позвонил тестю.

«Братья подписали контракт с CBS, Берри, – выпалил он, как только тот взял трубку. – Я не могу поверить. Но они это сделали. Они ушли из Motown».

Джермейн вспомнил, что на другом конце линии была тишина. Наконец, мягким и спокойным голосом Берри заговорил: «Ты абсолютно уверен, Джермейн?»

«Они уже подписали контракты, – ответил парень в исступлении. – Я видел их собственными глазами». «Ну, а ты? Ты подписал?» – спросил Берри.

«Братья уходят из-за проблем в Motown, – объяснил Джермейн, – но я хочу остаться, Берри. Я хочу помочь лейблу».

Позже он вспоминал: «Я сказал, что не подписал и не собираюсь подписывать бумаги. Горди попросил приехать к нему домой, что я и сделал. Мы поговорили обо всем. В ту ночь он стал для меня вторым отцом, рассудительным отцом. „Ты на пути к вершине. Когда-нибудь ты сможешь управлять Motown”, – сказал он мне. Вот чего я хотел. Я хотел быть президентом Motown. Я знал, что смогу. Знал, что это было во мне, даже если Джозеф никогда не верил в меня. Берри вселил в меня уверенность в том, что я смогу пойти куда угодно, если останусь с ним и Motown. Я поверил. Я не верил ни единому слову родного отца. Я верил в Берри Горди, а не в Джозефа Джексона».

Несмотря на то что в семье царил хаос, группе все еще нужно было гастролировать. Когда через несколько дней Джермейн вернулся в дом, чтобы репетировать, они с Кэтрин на повышенных тонах обсудили его решение не подписывать контракт с CBS. Мать была рассержена на него. Джермейн напомнил ей, что Берри Горди был тем, кто «платил за стейки на нашем столе и зубы в наших ртах». Кэтрин не могла поверить своим ушам. «Мы и так ели стейки в Гэри, – сказала она сыну в сердцах. – А что касается зубов, которые он вставил в рот Джеки и Тито, то затраты окупились сотни раз, даже не сомневайся». (Однако маловероятно, что Джексоны действительно ели стейки в Гэри.)

Следующей в маршруте группы была музыкальная ярмарка в Уэстбери на Лонг-Айленде в Нью-Йорке. По дороге Майкл попытался выступить в качестве арбитра между Джермейном и Джеки, которые горячо спорили о Motown и CBS. В конце концов братья, за исключением Майкла, полностью отвернулись от Джермейна. «Они не понимали, как могли пойти в одну сторону, а я – в другую, – вспоминал Джермейн. – Это было тяжело. Это было ужасно».

Майкл занял более беспристрастную позицию, чем его братья. «Я думал, в конце концов он взглянет на вещи с нашей точки зрения, – вспоминал он позже. – Я никогда не сомневался, что все станет хорошо».