Майкл Джексон. Жизнь короля

В некотором смысле семейное давление проявлялось предсказуемым образом. Хейзел, почти всегда путешествовавшая с группой, стала оберегать мужа, не позволяя ему скрыться из виду. Один из дорожных менеджеров группы вспоминал: «После того как мы зарегистрировались в отеле на Лонг-Айленде, все собрались в вестибюле и веселились, там были остальные братья и их друзья. Я поднялся в номер Хейзел и Джермейна, чтобы позвать его, но Хейзел сказала, что Джермейн не может „выйти и поразвлечься”. Я подумал, что это странно, и продолжил настаивать. Ей мое поведение пришлось не по душе: „Я сказала, ему нужен отдых. Теперь, пожалуйста, уходи. Оставь его в покое”. У Джермейна и группы не было выступления до следующего вечера. Почему ему вдруг потребовалось больше отдыха, чем остальным? Хейзел гнула свою линию: „Я сказала, что он не может выйти, значит, не может. И точка”. Казалось, в то время она преследовала лишь одну цель: отделить Джермейна от его семьи».

Джексон вспоминал, что перед отъездом группы в Нью-Йорк Берри Горди встретился с ним и Хейзел «и сказал, что муж и жена должны прежде всего хранить преданность друг другу, а не кому-то и не чему-то другому». По словам Джермейна, Берри объяснил: «Будь то я и Motown или семья Джексонов и CBS, все это стоит на втором месте после вас как супружеской пары, потому что вы два человека, которым придется жить друг с другом и с теми решениями, что вы принимаете».

Если отбросить дипломатию Берри, он наверняка прекрасно понимал: Джермейн не смог бы покинуть Motown, если бы хотел остаться в браке с дочерью босса.

После первого выступления The Jackson 5 на ярмарке в Уэстбери в гримерке зазвонил телефон. Горди хотел поговорить с зятем.

Пока семья наблюдала за лицом Джермейна, пытаясь понять, о чем идет речь, тот крепко сжимал телефонную трубку. Он почти ничего не сказал, только попрощался – глубоко выдохнул и повесил трубку.

«Ладно, я думаю, мне пора», – объявил Джермейн.

«Сейчас? Мы должны быть на сцене через тридцать минут!»

«Как мы будем работать без тебя?» – в недоумении воскликнул Джеки.

«Не могу поверить, что ты так поступаешь с нами», – добавил Тито.

Все заговорили одновременно, но голос Джозефа выделялся из общего гула. «Ты рехнулся? – взорвался он. – Мы твоя семья. Не Горди. Что с тобой не так, Джермейн? Говорю, малец, ты никуда не пойдешь».

Берри потребовал, чтобы двадцатилетний парень принял самое важное решение в своей жизни прямо здесь и сейчас: Motown или CBS? Джексоны или Горди? Его родная семья или его новая семья?

Независимо от того, действовал ли Джермейн импульсивно или понимал все последствия того, что собирался сделать, он выскочил из раздевалки со слезами на глазах. «Я ухожу отсюда», – сказал молодой человек. Он добрался до своего гостиничного номера, где примерно за пять минут собрал чемодан. «Что происходит? Что происходит?» – повторяла Хейзел. Джермейна душили рыдания, он не мог произнести ни слова. «Мы уезжаем», – все, что парень мог сказать. Черный лимузин Motown ждал у входа, чтобы отвезти пару в аэропорт, а затем обратно в Лос-Анджелес.

«Мы были потрясены, полностью обескуражены, у нас был настоящий шок, – вспоминал позже Марлон. – Все было похоже на ночной кошмар. Раздался звонок и затем Джермейн ушел от нас вот так. До шоу оставалось около часа. Зал был полон. Мы должны были выступить. У нас не было времени на размышления. Майкл плакал, и я сказал: «Не сейчас, Майкл. Нас ждут фанаты. Нам необходимо взбодриться». Вытирая глаза, он сказал: «Я справлюсь, Марлон. Но позже мы должны разобраться. Мы должны вернуть Джермейна»».

В ту ночь The Jackson 5 выступали на сцене ярмарки в Уэстбери с таким запалом, что никто из зрителей даже не догадался бы о закулисной драме, развернувшейся незадолго до концерта. Важнее всего для Майкла была аудитория. Ему было всего шестнадцать, но он знал, что нужно делать. Во время исполнения Dancing Machine он раскачивал стойку микрофона, отточенными шагами проходился по сцене, словно робот, а затем делал шпагат в тот самый момент, когда стойка падала ему на плечо. После он смотрел на инструмент с презрением, подразумевающим смертельное оскорбление. Толпа восторженно ревела.

Ваш покорный слуга – на тот момент совсем зеленый – присутствовал на шоу, и это выступление Джексонов я в деталях помню до сих пор.

Хотя Джермейна не хватало – Майкл объявил, что у него грипп, – выступление все равно было сногсшибательным.

Во время ироничного трибьюта Motown Sound Майкл двигался по сцене, словно одержимый танцор балетной труппы: I Want You Back, ABC, The Love You Save, Never Can Say Goodbye – все хиты Motown и не только исполнялись с изящной и довольно взыскательной хореографией. Что бы ни требовалось, чтобы угодить поклонникам, именно это и делал Майкл, уже по привычке превращая личные переживания в чистую энергию. Получая зрительскую отдачу, он, казалось, избавлялся от всех тревог. Снова был с единственными людьми, которым, как он знал, мог полностью доверять: своими фанатами.