После пресс-конференции Берри Горди подал иск против Джозефа Джексона, The Jackson 5 и CBS, требуя возмещения ущерба в размере пяти миллионов долларов за подписание контракта с CBS до истечения срока действия контракта с Motown. Джозеф подал встречный иск, заявив, что компания не выплатила семейные гонорары, авансы и не покрыла расходы. Джексон-старший думал, что Motown должны им денег. Он ошибался. Это
Сказать, что лейбл находил чем занять мальчиков, было бы преуменьшением. За шесть лет, то есть с 1969 по 1975 год, Майкл Джексон и The Jackson 5 записали для Motown 469 песен. Это примерно 75 песен в год – поразительная цифра, учитывая, что не только записями братья зарабатывали на жизнь. Помимо того, что им нужно было выучить песни, прежде чем записать, они также репетировали постоянно меняющееся сценическое шоу, гастролировали по миру с концертами, появлялись во многих телевизионных программах, в том числе в специальных выпусках, давали бесконечные интервью, позировали для фотосессий (есть тысячи неопубликованных фотографий), а также пытались иметь видимость личной жизни вне шоу-бизнеса.
Из 469 песен, записанных The Jackson 5, только 174 были выпущены, то есть всего 37 %. Остальные 295, как решили продюсеры компании и Берри Горди, не соответствовали стандартам Motown. Поэтому, к большому огорчению группы, Джексоны задолжали компании более 500 000 долларов за песни, так и не услышанные публикой. «Полный отстой, – скажет позже Джозеф. – Они нас достали».
Майкл Джексон, которому в августе 1975 года должно было исполниться семнадцать, был настроен скептически. Он начал всерьез сомневаться в способностях Джозефа как менеджера. По его мнению, отец совершил несколько серьезных ошибок: потерял Джермейна, потерял название их группы, а теперь ему пришлось отдать кучу денег за невыпущенные песни. «Наверное, нам стоило прочесть тот контракт», – с горечью говорил Майкл.
Тем не менее время показало, что переход мальчиков из Motown в Epic не вписывается в ряд ошибок Джозефа. Если бы не то решение, Майкл, вероятно, стал бы малоизвестным представителем шоу-бизнеса, выступающим в лаундж-зонах в Лас-Вегасе, а не в крупных концертных залах. Большинство историков музыки придерживаются мнения, что после выхода альбома
Если бы Джозеф поступил иначе, Майкл, скорее всего, выступал бы сегодня в ревю «Золотые шлягеры» с одним из участников The Temptations, парочкой из Four Tops и Мэри Уилсон из оригинального состава The Supremes. В свои сорок он бы по-прежнему пел I Want You Back и ABC, чтобы заработать на жизнь, как делает великая Марта Ривз, все еще исполняющая Love is like a Heatwave не столько потому, что хочет, сколько потому, что должна. Такова суровая правда жизни для всех жертв Motown, и сама жизнь не для слабонервных. Похожим был бы и путь Майкла, если бы он не получил свободы писать и продюсировать собственные песни. Что бы кто ни думал о Джозефе как о личном менеджере артиста, в конечном счете этот человек спас карьеру Майкла Джексона.
Семейные ценности Джексонов
Пройдет восемь месяцев, прежде чем Джексоны смогут записаться для CBS. Они заключили контракт с новым лейблом до истечения срока их соглашения с Motown, и им пришлось ждать окончания предыдущего договора, прежде чем они смогли отправиться на студию. Чтобы наверстать потерянное время, Джозеф подписал контракт с телесетью CBS на участие в съемках летнего развлекательного сериала, который стартовал в июне 1976 года.
В то время в интервью Майкла часто спрашивали о Джермейне, и он пытался подчеркнуть, что «бизнес есть бизнес, а семья есть семья. Он по-прежнему навещает нас». Майкл добавлял: «Мы общаемся. Вместе ходим в разные места. Общество основывается на настоящей дружбе и крепкой семье. Шоу-бизнес – важная часть жизни, но еще важнее, чтобы семья всегда держалась вместе».
Майкл выдавал желаемое за действительное. Члены семьи отдалялись друг от друга, даже если певец хотел, чтобы все было не так. Джермейн приходил время от времени, но только когда дома не было Джозефа. «Я просто не мог больше находиться рядом с ним, – объяснял молодой человек. – Он так сильно ранил меня. Даже родная мать спрашивала меня, что со мной не так и как я мог предать семью. Это раздирало меня на части».
Остальные братья все еще злились на Джермейна за его решение. «Они вешали трубку, когда я звонил. Один из них сказал мне, что я больше ему не брат. Как они могли быть так жестоки со мной? Несмотря ни на что, я думал, что мы семья. В конце концов, мы всегда проповедовали другое отношение друг к другу. Но когда пришло время доказать слова действиями, ничего не произошло. Я стал чужаком».