Майн Рид: жил отважный капитан

Нет никаких сомнений в том, что на войну Рид отправился добровольно. Хотя в преддверии и в ходе войны в американском обществе были довольно сильны — особенно в демократических кругах, к которым по духу своему тяготел писатель, — антивоенные настроения, Рид принадлежал к тем, кто войну активно поддерживал. Тот опыт общения с мексиканцами, который он имел, внушил ему два стойких чувства: первое — любовь и восхищение простыми мексиканцами, второе — горячую ненависть и презрение к мексиканским властям. Откройте страницы любого из «мексиканских» романов писателя — «Белый вождь», «Тропа войны», «Банделеро», «Уединенное жилище» или «Американские партизаны», — и вы убедитесь, что эти чувства он сохранил и много лет спустя.

Он считал эту войну справедливой, поскольку был убежден в превосходстве американской модели государства и американского образа жизни и полагал, что американцы действительно способны принести свободу мексиканскому народу. Но важен был не только «идеологический», но и «личный» фактор. Будучи человеком невоенным и к тому же весьма романтически настроенным, он видел в этой войне только парадную сторону: превратившись в солдата, он получал уникальную возможность отличиться, совершить подвиг, прославиться. В возможность — почти неизбежность — собственного подвига он искренне верил. К тому же у него перед глазами был пример судьбы хорошо ему знакомого коммодора Эдвина Мура — Рид был уверен, что так же, как и знаменитый адмирал, он родился «под счастливой звездой» и ему просто нужно оказаться в нужное время в нужном месте. Таким местом и представлялась ему Мексиканская война: он совершит подвиг, прославится и обретет, наконец, подобающее общественное положение. Вот эта, в общем-то наивная вера (конечно, в совокупности с иными, упомянутыми выше мотивами) и привела молодого эмигранта, шотландца североирландского происхождения Томаса Майн Рида в ряды Армии США в ноябре 1846 года.

Рид стал добровольцем и был зачислен в состав 2-го полка нью-йоркских добровольцев в звании второго лейтенанта. В своих романах («Военная жизнь», «Вольные стрелки», «Американские партизаны» и др.) писатель неоднократно описывал процедуру избрания своих героев на офицерские должности. Особенно живописно он изобразил ее в одном из первых своих произведений — романе «Вольные стрелки». Напомним вкратце, как разворачивались события.

Герой романа, капитан Галлер, узнав о начале войны с Мексикой, подает рапорт в военное министерство с просьбой зачислить его в действующую армию на офицерскую должность, но ожидание затягивается. Случайно он встречает своего давнего товарища, и тот предлагает ему записаться добровольцем в формирующуюся часть.

«Я и сам уже думал об этом, — сообщает герой, — но боялся очутиться в положении чужака в хорошо спевшейся компании и потому оставил эту мысль. Записавшемуся уйти было нельзя, и если бы меня не выбрали в офицеры, то пришлось бы идти на войну рядовым. Однако, поговорив с Линкольном (товарищем героя. — А. Т.), я увидел вещи в новом свете. По его словам, добровольцы все были друг другу чужие, так что я имел такие же шансы быть избранным в офицеры, как и всякий другой.

— Послушайтесь меня, — говорил Линкольн. — Пойдемте со мной на сборный пункт, там вы сами можете осмотреться. Запишитесь только да выпейте как следует с ребятами — и ставлю связку бобров против шкуры монаха, что вас выберут капитаном всей роты!..

— Хотя бы лейтенантом, — заметил я.

— Ни в коем случае, капитан! Брать так брать, а то не стоит рук марать. Лучше вас там капитана нет. Я могу потолковать о вас с нашими партизанами…

Я принял решение. Через полчаса мы уже стояли в огромном арсенальном зале. Это и был сборный пункт добровольцев; почти все они толпились здесь. Быть может, более разношерстной компании никогда не бывало на свете. Казалось, здесь встретились представители всех национальностей, а что до обилия языков, то в этом смысле наше общество могло бы поспорить со строителями Вавилонской башни. У дверей стоял стол, и на нем лежал большой лист пергамента, сплошь покрытый подписями. Я взял перо и тоже расписался на листе. Тем самым я потерял свободу: то был лист присяги».

На сборном пункте Галлер знакомится с кандидатом на должность старшего офицера роты по имени Клейли. Тот спрашивает Галлера:

— Кем вы собираетесь быть у нас?

— Капитаном, — ответил я.

— Отлично! Я кандидат в старшие лейтенанты, так что мы с вами не соперники. Давайте заключим союз.

— От всего сердца.

— Вы пришли сюда вон с тем бородатым охотником… Он вам друг?

— Друг.

— Ну, так могу сообщить вам, что он здесь всё. Глядите, он уже начал!

В самом деле, Линкольн разговаривал с несколькими молодцами в кожаных штанах. В них нетрудно было узнать охотников. Вдруг все они рассыпались по зале и вступили в разговоры с людьми, которых за минуту до этого не удостаивали вниманием.

— Собирают голоса, — пояснил Клейли.

В это время Линкольн, проходя мимо, шепнул мне на ухо: