Майонезовские сказки (СИ)

- Я хочу предложить для удобства решения называть «скворцов» - «чайками»,– изрек почтенный муж Пармелад (он же Мармелад).

- Смею напомнить, брат наш Пармелад, что мы уже перебрали все названия птиц, а «чайками» наши скворцы были на прошлой неделе, что не приблизило нас к правильному ответу. А ты что хочешь предложить, брат наш Пупсид?

- Я хочу предложить называть «скворцов» - «дельфинами», – заявил, не моргнув, почтенный муж Пупсид (он же Пупсик).

- Прости великодушно меня, брат наш Пупсид, но ты сказал заведомую глупость! Как водоплавающее животное дельфин из глубин морских поднимется в горы и усядется на оливе? Твоя логика хрома!

- Легко, – настаивал Пупсид, – ему только нужно посильнее разогнаться!

- А почему бы не разогнаться целой стае дельфинов? – поддакнул Пармелад.

- Вы рассуждаете, как троянцы, – сказал председатель Пупсику и Мармеладу.

- Они и есть «троянцы», – заявил грек, похожий на Демокрита, – они считывают информацию с наших компьютеров, а при приближении папаши Каспера, закукливаются! Бей «троянцев»!

- Вы что, почтенные?! Мы не «троянцы», мы – «дельфинисты» – объявил Пармелад, издав свист дельфина.

Греки зашумели, загалдели и разбились на два лагеря: материалисты и идеалисты, то есть, дельфинисты и антидельфинисты. Они обмотались своими тряпками поплотнее, и пошли «стенка на стенку», закипела нешуточная битва, далеко не первая, судя по многочисленным ссадинам и фингалам на атлетических телах философов.

- Что ж, и Пифагор погиб в драке, – сообщил Фемистоклюс, выключая кино, – причём, в преклонном возрасте.

- Но я могла бы им помочь, я сразу решила эту задачку, – заявила Берёза.

- Не трудитесь, мадемуазель, они нас, к счастью, не слышат и не видят, – сказал прапрадед, – к тому же мы уже прибыли на первую станцию нашего маршрута, она называется «Детство», ключевое слово – «страх», функциональная рекомендация: «принимать добро», основная характеристика – «чувственные».

- Однако, я не понял, любезный, – заговорил профессор, – они здесь заседают, сочиняют, решают, дерутся, – это же теория Сведенборга, которую резко критиковал Кант! Но Кант не мог ошибиться, потому, что он – Кант!

- Кант… Сведенборг…– проговорил Фемистоклюс, словно припоминая, – знакомые фамилии. Выходим, господа!

Все вышили из лифта и оказались под сводами тускло освещённой прожекторами, гигантской, мрачной пещеры, и сразу съёжились от холода.

Из всех ртов, кроме рта гида, шёл пар. Туристы принялись живо осматриваться.

- Ага! – воскликнул профессор, – Кто-то сказал, что «латынь из моды вышла ныне», а я вижу большой плакат на каменной стене: «Natura non facit saltus[6]»!

Он охотно перевёл надпись на плакате Коту и Лоле, дующим в пальцы и танцующим новый модный танец.

Гид предложил перейти по узкому мостику над чёрной холодной пропастью на смотровую площадку, что все и сделали, ругаясь и охая. И вот взорам честной компании из полумрака открылась странная картина: в центре пещеры располагалось огромное круглое озеро, над которым поднимались клубы тумана или пара.

- Я где-то читал об этом, – прошептал взволнованно Пыш, – «там зелёный туман клубится над плывущим столетья веслом…»

На Пыша никто не обратил внимания, все взгляды были прикованы к берегам озера. Вокруг озера, как вокруг арены амфитеатра сидели миллиарды белых фигур. На коленях каждой фигуры стоял тазик, а в руках был зажат железный молоточек на тонкой длинной ручке.

- Ты кого-то узнала, Клотильда? – спросил Фемистоклюс.

- Да-да, дедуля, вон та крупная женщина с маленьким лицом – это бывшая учительница моего Кро, она всех мальчиков в классе звала «идиотиками», а всех девочек – «идиоточками»! – отвечала Че.

- О, слушайте! – торжественно произнес Георг-Артур-Карл-Генрих-Фемистоклюс и нажал какую-то кнопку возле ограждения.

Пещера сейчас же наполнилась голосами, это был сплошной плач и жалобы, из которых можно было разобрать отдельные фразы: «Я боюсь!», «А почему не мне!», «Я хочу!», «Дайте мне!», «Я не хочу и не буду!».

- Почему мне не дают мои таблетки от тахикардии?! – капризно закричала женщина рядом со смотровой площадкой.

И тут же град ударов молоточков соседей обрушился на её белую голову

- А-а-а-а! – завопила женщина, и слёзы градом полились в тазик на её коленях.

- Замолчи, идиотка, у тебя и желудка-то нет, куда ты будешь пихать своё идиотское лекарство?! – закричала бывшая учительница в её сторону.

И по голове учительницы тоже застучали многочисленные молоточки.

- А-а-а-а!! За что?! – закричала крупная дама, скукожив всё маленькое личико, слёзы из её глаз брызнули в тазик на её коленях.

- Столько же слёз выплакали те, кого мучили эти господа, – сказал дед, – вам не видно, но поверьте на слово, из каждого тазика по тонкому шлангу слёзы стекают в озеро, а затем поступают в скважину минеральной воды «Лесная-2», которую господин Фигурка бутилирует на своём предприятии и экспортирует в Синий Лес!

- Придумать можно, что угодно, – невозмутимо ответил промёрзший Фига и посмотрел на трясущуюся Ксюшку.

С потолка пещеры капала ледяная вода и сразу же замерзала на туристах.