Майор. Академия (СИ)

— Ты типо сейчас так пошутил? — я с недоверием посмотрел на парня, но видя, как он отрицательно замотал головой… Просто хлопнул себя ладонью по лбу. — Твою ж дивизию, Брынзов! Какие зачеты по физической подготовке вы вообще сдаете?

— Сто метров, отжимания, прыжки в длину, кувырки, — перечислил он. Мне только и оставалось, что взвыть от тоски.

Абсолютно бесполезная подготовка. К чему вот их готовят? Что б они за сигаретами до ларька сбегали? Отжимания? Даже не силовой подьем тяжестей? Тут же есть и гири, и гантели, и турник. Я еще понимаю, когда учат, например подтягиваться на турнике, хотя и это хрень полная. Военному нужна крепкая поясница, спина и плечи, чтобы нагружать на себя побольше, а для укрепления этого всего, отлично подходят гири.

— Брынзов, вон там в углу, стоят гири, притащи сюда две маленькие. Те что по шестнадцать, — спокойно скомандовал я. — Парни, разминаем кисти, девочки, упор лёжа принять!

— Да ну нее, — взвыла одна из студенток.

— Господин Маркус, пощадите, мы же только-только после бега! — заскулила вторая. — Мы еще не отдохнули!

— Отдохнёте во время отжиманий. Но раз уж вы так хотите быть отдохнувшими… Освобожденные! В общий строй, все упор лёжа принять!

Пришлось вновь усилить голос ветром, чтобы у студентов не было ни малейшего желания сопротивляться. На удивление, но спорщики быстро заткнулись, когда на них зло посмотрели те две девчонки, с которыми я пересекся в курилке. А ведь им тоже пришлось встать в упор лежа.

— Теперь в процентном соотношении, треть личного состава, выполняющего упражнение, прекрасно отдохнула, а значит вы все уже на треть отдохнувшие! Поэтому, под мой счёт! На раз касание пола грудью, на два подьем в упор на прямые руки, — возможно я опять перегибал палку, но меня бесила сопливость подхода к обучению у прошлых преподавателей. Какой нафиг отдых. Они в бою потом тоже будут у противника просить передышку? Что-то, когда нас по полю гнали минометным обстрелом, нам никто передышку не давал, а мы километров пять улепетывали с нагрузкой под тридцать килограммов у каждого, то и дело падая, чтобы укрыться от очередного близкого свиста прилета снаряда. Разрыв и вот у тебя секунд двадцать, чтобы пробежать, а затем снова упасть. Кто не успевал упасть, попадал под целый град осколков, поэтому под минометным дождем бегать не стоит. Чем ближе прижмешься к земле, тем больше шансов выжить. Поэтому я и не приемлю в отжиманиях, когда подставляют под грудь разные предметы, чтобы не касаться земли. Земля — это спасение. Земля — это жизнь.

Под счет у девчонок получалось так себе. Уже после третьего раза, половина не смогла подняться. После десятого, посыпались вообще все. Пара курильщиц продержались практически до самого конца. Плохо, очень плохо.

— Встать! Даём рукам отдохнуть, приседаем! Так же под счет! — рыкнул я, видя, что Брынзов с трудом, но принес гири, причем за два захода, потому что тащить сразу две, было для него слишком тяжело. И вот этому парню двадцать лет. Кошмар. — Парни, размялись? Стройтесь в шеренгу, сейчас с девочками закончим и займемся вами.

С приседаниями было чуть получше. Дошли аж до пятнадцати, правда тут я большую часть освобожденных отогнал на скамью, потому что приседания с короткой юбкой выполнять не стоит. Я не настолько извращенец, чтобы пялится на трусики студенток. Тем более, вряд ли там красивые кружева, а белые с цветочками, меня не интересуют.

— Так, бойцы, — я спокойно подхватил поставленную гирю и играючи закинул на грудь. — Норматив для пятнадцатилетних пиздюков, десять подьемов по полному циклу на каждую руку. То есть, опускаем вниз, поднимаем к груди и толкаем вверх. Сделали десятку на одну руку, гирю на пол не ставите, а перехватываете в нижнем положении и делаете на вторую руку. Это на тройку. На оценку хорошо, пятнадцать раз. На оценку отлично, берем гирю двадцать четыре килограмма. Всем все ясно? Пока что всем тут светят двойки.

— Жестко, — усмехнулся один из старшекурсников. Наглец как раз вышел первым. Дрыгаясь с гирей словно, червяк и делая большую раскачку, он смог выполнить полный цикл лишь семь раз.

Я смотрел на это все сквозь пальцы, в душе крича от ощущения бессилия и ужаса за подрастающее поколение. Для меня в их возрасте, было немыслимо, если я делал менее сотни раз по полному циклу шеснашки за четыре минуты. И то, это считалось разминкой, потому что основные нормативы я выполнял с весом в тридцать два килограмма, либо с двумя по двадцать четыре.

— Пизд… — только и смог процедить я. Из пяти пацанов, никто на минималку не выполнил. В среднем все сделали по четыре-пять раз.

— А вы сами-то сможете? — с вызовом спросил тот самый наглец, все еще потряхивая руками. — Даже господин Михаил с двадцать четверками делал не больше тридцати раз!

Я с презрением посмотрел на парня, но все же решил продемонстрировать. Разминая кисти на ходу, добрел до угла, где хранился спортивный инвентарь. Найдя среди кучи мелких гирь, две запылившиеся тридцать вторые, спокойно взял их и пошел обратно.