Майор Барбара

Андершафт. Гм! Мне, конечно, не пристало быть разбор­чивым: спрос на подкидышей превышает предложение. Не будем вдаваться в подробности. Годитесь, Еврипид, годитесь.

Барбара. Долли, вчера вечером, когда Стивен рассказывал нам насчет традиции Андершафтов, вы что-то замолчали и после того держались очень странно и были взволно­ваны. Вы думали о вашем происхождении?

Казенс. Когда перст судьбы касается человека во время зав­трака, ему поневоле приходится задуматься.

Андершафт. Ага! Так вы уже присматривались к делу, мой друг?

Казенс. Берегитесь! Между мной и вашими проклятыми воздушными кораблями лежит пропасть морального от­вращения.

Андершафт. Сейчас не в этом суть. Уладим практическую сторону вопроса, а окончательное решение пускай остает­ся за вами. Вы знаете, что вам придется переменить имя. Надеюсь, вы не возражаете?

Казенс. Неужели человек, которого зовут Адольф — ласка­тельно Долли! — может возражать против какого-нибудь другого имени!

Андерщафт. Отлично! А теперь о деньгах. Я с самого начала проявляю к вам щедрость. Вы начнете с тысячи в год.

Казенс(вдруг оживляется, и очки его поблескивают лукав­ством). С тысячи! Вы осмеливаетерь предлагать какую-то несчастную тысячу зятю миллионера! Нет, Макиавелли, клянусь богом, вы меня не надуете. Вам без меня не обойтись, а я без вас обойдусь. Мне нужно две с полови­ной тысячи в год в течение первых двух лет. Через два года, если я окажусь непригодным, я уйду. Но если я оправдаю ваши надежды и останусь, вы дадите мне остальные пять тысяч.

Андершафт. Какие это остальные пять тысяч?

Казенс. За два года, чтоб выходило по пяти тысяч в год. Две с половиной тысячи — это половинное жалованье, на случай, если от меня не будет прока. На третий год я должен получить десять процентов прибыли.

Андершафт(озадаченный). Десять процентов! Да знаете ли вы, милейший, какова у меня прибыль?

Казенс. Огромная, надеюсь. Иначе я потребовал бы все двадцать пять.

Андершафт. Однако, мистер Казенс, ведь это не шутка, а серьезное дело. Вы же не вкладываете капитала в наше предприятие.

Казенс. Как не вкладываю! А мое знание греческого языка, разве это не капитал? Мне доступны тончайшие изгибы мысли, высочайшие вершины поэзии, завоеванные чело­вечеством, и это, по-вашему, не капитал? Мой характер, мой ум, моя жизнь, моя карьера — то, что Барбара назы­вает моей душой, — разве это не капитал? Попробуйте только пикнуть, и я удвою себе жалованье!

Андершафт. Образумьтесь же...

Казенс(повелительно). Мистер Андершафт, вам известны мои условия. Хотите — принимайте, хотите — нет.

Андершафт(опомнившись). Очень хорошо: я принял ваши условия к сведению и даю вам половину.

Казенс(презрительно). Половину!

Андершафт(твердо). Половину.

Казенс. Предлагаете мне половину, а еще называете себя джентльменом!

Андершафт. Я не называю себя джентльменом и даю вам половину.

Казенс. И это своему будущему компаньону, своему наслед­нику, своему зятю!

Барбара. Вы продаете свою душу, Долли, не мою. Увольте меня, пожалуйста.

Андершафт. Ну ладно! Ради Барбары я пойду вам на­встречу. Три пятых! И это мое последнее слово.

Казенс. По рукам.

Ломэкс. Вот это ловко! Я сам, знаете ли, получаю всего восемьсот фунтов.

Казенс. Кстати, Макиавелли, я классик, а не математик. Три пятых больше или меньше половины?

Андершафт. Разумеется, больше.

Казенс. Я согласился бы и на двести пятьдесят фунтов. Как вы можете успешно вести дела, когда выбрасываете та­кую уйму денег несчастному университетскому профессо­ру, который не годится в подметки вашему младшему клерку? Ну, ну! Что скажет Лейзерс?

Андершафт. Лейзерс — кроткий и романтичный еврей, ко­торого интересуют только струнные квартеты да ложи в модных театрах. Ему, бедняге, будут приписывать ва­шу жадность в денежных делах, как до сих пор приписы­вали мою. Вы — акула первого ранга, Еврипид. Тем луч­ше для фирмы.

Барбара. Сделка заключена, Долли? Теперь ваша душа принадлежит ему?

Казенс. Нет, цена назначена, вот и все. Еще посмотрим, кто кого. А соображения этического порядка?

Леди Бритомарт. Какие этические соображения, Адольф? Вы просто будете продавать пушки и оружие людям, которые сражаются за правое дело, и отказывать в них иностранцам и преступникам.

Андершафт(решительно). Ну нет, ничего подобного. Вы должны держаться правил истинного оружейника, иначе вам у нас не место.

Казенс. Что это за правила истинного оружейника?