Майор Барбара

Барбара переживает трагедию «узнавания», в ее внутреннем мире происходит переворот, жизнь разрушает все ее иллюзии и заставляет постичь свою причастность к преступлениям Андершафта. Но «парадоксальный» Шоу и здесь остается верен себе: начав с разрыва с отцом, Барбара кончает примирением с ним. Свою благотворительную деятельность она возобновляет на фабрике Андершафта, так как на великолепно организованном предприятии отца имеются все условия для «спасения душ». Барбара проходит разные стадии познания окрукающего ее мира: от наивной веры в справедливость дела, которому она посвящает себя, к разочарованию, а от него — к драматическому прозрению и... мирному возвращению на «круги своя», на фабрику Андершафта.

Филантропы из Армии спасения предстают в пьесе со всеми атрибутами их человеколюбивой деятельности: барабанами, тромбонами, гимнами, бесплатными похлебками. Армию спасения Шоу, можно сказать, писал почти с натуры: когда он выступал с речами в Ист-Энде и на перекрестках улиц, ему нередко приходилось, как отмечают его друзья и биографы, делить лучшие места с Армией спасения; Шоу подмечал особенности характера членов «филантропи­ческой армии», драматическую одаренность некоторых девушек, распе­вавших о муках «спасенных» женщин, живущих с мужьями-тиранами, и о безмерном счастье, которое овладело ими, «когда вместо ожидае­мой взбучки они вдруг видели на преображенном челе супруга отсвет божественной благодати»[4]. Рядом с членами Армии спасения Шoy ставит «спасаемых» — безработных и нищих, тех, кого нужда ваставила прибегнуть к помощи филантропов, подчиниться воле Андершафтов и Боджеров.

Заканчивая работу над пьесой, Шоу нередко писал письма актерам, будущим исполнителям ролей в «Майоре Барбаре», и в частности Луи Калверту, которому предстояло сыграть Эндру Андершафта: «Моя работа над новой пьесой продвигается шаг за шагом. Роль миллионера, владельца пушечного завода, становится все более внуши­тельной. Получится вот что: смесь из Бродбента и Кигана, приправлен­ная Мефистофелем! «Бизнес есть бизнес» покажется дешевой мелодрамой по сравнению с этой пьесой, а Ирвинг и Три поблекнут и будут выглядеть третьестепенными актерами, когда Калверт выйдет на сцену в роли Эндру Андершафта. Это будет просто грандиозно!.. [Роль] очень большая, монологов в ней — дюжины, и они намного длиннее кигановских; их исполнение требует разнообразных оттенков. Андершафт чертовски хитер, вежлив, выдержан, силен, важен, вместе с тем забавен и интересен. Из его отходов можно было бы выкроить по крайней мере десяток Гамлетов и полдюжины Отелло...»[5]

В лице Андершафта Шоу изобразил типичного представителя английской буржуазии, которую цивилизованный мир заклеймил «эпи­граммой, пришпиленной к этому классу, что он угодлив по отноше­нию к стоящим выше и деспотичен к стоящим ниже».[6] Эту мораль Bboero класса Андершафт старается привить рабочим. Шоу показывает цинизм капиталиста Андершафта, девизом которого являются сло­ва «Без стыда». «В моей морали, в моей религии, — заявляет он, — должно быть место пушкам и торпедам».