Майор Бойцов желает познакомиться (СИ)

До музея-усадьбы добираемся довольно быстро и сразу погружаемся в работу, которой, оказывается, немало. Диадему похитили ещё ночью, когда в здании был только один охранник. Вернее, охранница. Шестидесятишестилетняя Анна Владимировна Карпухина. А территорию усадьбы караулил сторож — её муж-одногодка — Казимир Константинович.

Сигнализация в музее советских времен, поэтому так и не сработала. Да и никаких камер наблюдения нет.

Злоумышленники совершили кражу путем подмены и, возможно, ещё много лет никто бы не догадался, если бы не хранительница музея и постоянный директор — Надежда Львовна Покровская. Она-то и заметила подлог. Диадема Лымарской была усыпана драгоценными камнями — рубинами. Они насыщенного, плотного ярко-красного цвета. А на оставленном преступниками украшениями — полупрозрачные, мелкокалиберные гранаты.

Практически до самого вечера занимаемся опросами. Мы работаем в паре с Яшей, опрашиваем соседей и копируем список последних экскурсионных групп, посещавших усадьбу. Пытаемся собрать контактные данные их руководителей и экскурсоводов. В общем, занимаемся бумажной волокитой.

Миша с майором занимаются допросами главных свидетелей и общаются со следователем.

— Развал, — слышу над головой грубоватый голос. — Завтра встречаемся здесь же с самого утра.

— Товарищ майор, у меня с утра занятия, можно я в отделение поеду? — обращаюсь к Бойцову, но он делает вид, что не слышит.

Демонстративно разворачивается. Все притворяются, что не замечают.

Выходя из дверей старинного здания, повторяю свою просьбу, но снова остаюсь ни с чем. И пока мы всем отделом доходим до автостоянки, просто вскипаю.

— Я сейчас, — киваю Мише.

Как только коллеги усаживаются в машину, поправляю пояс на плаще и придаю лицу отстраненный вид.

— Тимур…

— Что? — раздраженно отвечает он.

На меня не смотрит. Будто я прокаженная. Стыд снова электрическим разрядом по телу прокатывается, ноги слабеют. Неужели я так и буду чувствовать себя виноватой и расхлёбывать последствия той ночи?

— Я совершенно не понимаю, что происходит, — возмущенно выговариваю и трясу перед ним папкой. — С чего вдруг ты общаешься в моем присутствии так, будто я пустое место. Или на мне шапка-невидимка?

Перебираю пальцами волосы на голове. Майор следит за движениями моей руки, а потом мрачно выговаривает:

— Тебе кажется…

— Мне. Не. Кажется.

Он ругается сквозь зубы и сжимает кулаки.

— Может, тебе хотелось бы большего? — спрашивает со злой иронией.

Словно пощечину получаю. Глухую и колючую.

Ахаю. Отшатываюсь. Внутри каждая клеточка от возмущения трепещет, но всё же решаюсь уточнить:

— Что значит мне «хотелось бы большего»?

— Вдруг ты думаешь, что мы… мы… раз трахнулись… Черт тебя дери, Завьялова, — орет он на всю территорию усадьбы девятнадцатого века. — Я не готов к отношениям. Мне это все на хрен не надо.

— Почему ты считаешь, что я хочу отношений? — округляю глаза.

Нервно сглатываю ком в горле. Он издевается?..

— Ты же баба, вы все их хотите. Отношений этих. Слюни на них пускаете, — отвечает. — Как переспишь, так хер отвяжешься потом.

Не выдержав, бью его папкой по плечу. Мне всё равно, кто и что скажет. В темных глазах предостерегающие огоньки загораются.

— Я не гугл-аккаунт, чтобы от меня отвязываться, — с рыком выговариваю. — Вы много на себя берете, майор.

— Да ты что? — усмехается он, с интересом меня разглядывая.

Озираюсь на «Ладу Приору» Кологривого. Миша сигналит, торопится. Ему ещё дочку из школы встречать.

— Тимур Иванович, — уже спокойнее выговариваю. Всю волю в кулак собираю. — Прошу вас впредь обращаться ко мне как к рядовому сотруднику.

Развернувшись, тихо добавляю:

— И секс был так себе… на троечку.

Громко хлопнув дверью, усаживаюсь в автомобиль и украдкой наблюдаю за удаляющейся спиной.

Кое-как добираюсь до дома.

Сбрасываю одежду, напяливаю на себя выцветшую, растянутую майку и разогреваю ужин. Мама, слава богу, из комнаты не выходит.

Налив в любимую кружку чай, усаживаюсь за компьютер. Жму на кнопку.

Улыбаюсь. Не шумит, родненький.

Открыв страницу на сайте знакомств, не читая удаляю вчерашнюю переписку с Бойцовым. Абсолютно не хочу знать, как именно он отзывался о Сюзи, стоя с клизмой возле психдиспансера.

«Привет, Тимурчик!»

Ответ поступает незамедлительно:

«Пошла нахуй»

Фи. Как грубо. А вчера такой обходительный был.

«Ты, наверное, обиделся, да?» — печатаю от лица «Сюзи,23», а сама посмеиваюсь. Ну как есть блондинка! А на три буквы он тебя по ошибке отправил, деточка?..

Минут пять жду реакции, но надпись «онлайн» на страничке потенциального парня Сюзи всё такая же ярко-зеленая, а ответ он отправить так и не удосуживается.

«Понимаю, что обиделся. Я бы тоже обиделась»

Разбавляю переписку грустными смайлами и продолжаю:

«У меня просто вчера дедушка умер. Представляешь? И телефон неожиданно сел… А ещё в Тихом океане большое нефтяное пятно обнаружили».