Майор и волшебница

…С утра я и занялся совершенно личными делами – благо не было пока неотложных служебных. Дежурный по батальону доложил, что все спокойно, происшествий нет. В свой кабинет за телефон я посадил капитана Анжерова, сказал ему, что обязанности коменданта города заставляют ненадолго отлучиться, и объяснил, куда посылать за мной Васю, если я вдруг срочно понадоблюсь штабу дивизии. И поехал с Кузьмичом в церковь.

Как я и рассчитывал, священника, отца Губерта, я застал в его домике рядом с церковью – маленький был домик, одноэтажный, жилище беглого врача, где мы разместились, по сравнению с ним выглядело сущими хоромами.

Мне понравилось, как он держался – ни страха, ни подобострастия, а у большинства немцев, когда они с нами сталкивались, именно эти чувства и преобладали. Ну, такова уж была, надо полагать, его жизненная установка. Нецерковный народ давно уже породил поговорку «От судьбы не уйдешь», а он, надо полагать, жил по принципу «На все воля Божья». Мне пришло в голову, что он наверняка знаком с баронессой фон Хальсдорф, оба ведь принадлежат к здешнему «высшему обществу». Но спрашивать я, разумеется, не стал.

Он немного удивился делу, по которому я пришел, по глазам видно, но лишних вопросов не задавал, а на мои отвечал обстоятельно и охотно. Извинился даже, что вынужден меня разочаровать: ближайший женский монастырь (сестер-урсулинок, уточнил он) располагался не так уж и далеко, километрах в девяноста, но на территории, занятой пока что немцами. И поторопился объяснить (очевидно, предполагал, что я об этом попрошу, хотя я и не собирался): сам он, к превеликому сожалению, принять у себя девушку не может: он уже принял два семейства беженцев – старуху, двух женщин и четверых детей, места нет совершенно, да и с продуктами… (он помолчал, многозначительно разведя руками.)

Он вообще-то обещал поговорить с иными из своих прихожанок, пожилыми и одинокими – не приютит ли Линду кто из них. Но на такой вариант не стоило особенно рассчитывать. Какой бы доброй души ни были его прихожанки, но очень уж многие живут сейчас по принципу «Самим жрать нечего», горожане особенно – в деревне все же в этом смысле гораздо легче. И не стоит людей за это осуждать. Продуктов я смог бы оставить Линде не так уж много, неизвестно, что будет, когда они кончатся. Это с монастырем я мог бы быть гораздо щедрее за казенный счет. Разведчики Артемьева так и поступили, когда пристраивали девочку – казенные продукты и керосин монахиням оставили. Помогли религиозному учреждению, ага. И не придерешься – есть же приказ относиться к монастырям со всем уважением и помогать при необходимости чем получится…

Вот такая сложилась интересная ситуация. С одной стороны, я как бы и проиграл. Ближайший монастырь – в немецком тылу. Другой, в который разведчики пристроили девочку, остался более чем в ста километрах позади, уже вне зоны действий нашей дивизии. Отвезти туда Линду я бы ни за что не смог – никакой служебной поездки не выдумать, а за самовольную отлучку меня бы так взгрели…

И тем не менее я, представьте себе, испытывал не горечь поражения, а облегчение и даже радость. Потому что теперь можно было как следует обмозговать и проработать во всех деталях тот план, наметки которого уже имелись. Ту самую авантюру, которая вполне может увенчаться успехом – как не с одной авантюрой бывало, в том числе и на моей памяти, а один раз и с моим участием.

Садясь в машину, я припомнил одну из любимых поговорок Васи Тычко: «Вы не думайте, что у меня руки опустились, я просто за кирпичом нагнулся». Вот и у меня руки не опустились нисколечко, а вместо кирпича в ход пойдут бумажки. Которые, между прочим, иногда бывают не в пример эффективнее кирпича…

«Жаль, что ты немка», – сказал я Линде вчера ночью.

А КТО СКАЗАЛ, ЧТО ОНА НЕПРЕМЕННО ДОЛЖНА БЫТЬ НЕМКОЙ?

Вот только дела личные приходилось отложить на потом: едва я появился в кабинете, Анжеров доложил, что звонили из штаба дивизии и велели немедленно с ними связаться, как только я появлюсь.

Отослав капитана, я позвонил. И завертелись события, не стало времени прохлаждаться и уж тем более отвлекаться на личные дела. А впрочем, ничего аврального не предвиделось. Комдив всего-навсего приказал мне через три дня отправить разведгруппы в ближний и дальний поиск, так что следовало организовать все заранее. Дело было для меня знакомое, а учитывая здешнюю географию, все должно было пройти гораздо проще и легче, чем в других местах. Я с ходу, минут за десять продумал практически все – такая уж география была, к моему глубокому удовлетворению.

Просто безделье вчерашнего дня кончилось, и началась служба. А она, так уж сложилось, заставила меня, кроме командования батальоном, взвалить на себя еще две должности. Потому что приказы не обсуждаются…