Майор из Варшавы

Последнее время пан Казимир постоянно пребывал в напряжении, и только вид синей машины, неизменно стоявшей прямо на выезде, помогал держать себя в руках. Майор знал: днем ворота не заперты и достаточно легкого толчка бампера, чтобы они распахнулись настежь…

На сегодня рабочий день кончился и, поглядывая в окна, пан Казимир прошел к выходу, где его неожиданно задержал дежурный:

– Пан Ленковский, вам письмо!

Унтер-офицер полез в стол и передал майору слегка помятый конверт. Пан Казимир прочитал адрес и, оторвав край, достал записку. Потом быстро пробежал ее глазами и, сунув все в карман, чуть ли не бегом выскочил через открытые ворота на улицу…

Взбежав по ступенькам к парадному входу отеля «Бристоль», пан Казимир с треском распахнул дверь и кинулся к оторопелому портье.

– Номер господина Червенича!

– Сей момент! – портье полистал книгу. – Номер 15-й, пан…

Не слушая, пан Казимир взбежал по такой знакомой лестнице на второй этаж, пробежал коридор и без стука распахнул дверь 15-го номера. Червенич, сидевший за столом спиной к входу, обернулся и, увидев пана Казимира, неловко вскочил.

– Ты где пропал, Котька? Я ж тебя жду…

– Дежурный, скотина, только сейчас записку передал! И я сразу бегом… Скажи лучше, когда ты приехал?

– Да сегодня, утром… – Червенич по-медвежьи сгреб пана Казимира в объятия и троекратно расцеловал. – Садись, Котька, садись… Праздновать будем!

– А что празднуем, Вась? – пан Казимир воззрился на уставленный снедью стол.

Червенич вытащил из-под стола бутылку «Московской» и хитро посмотрел на пана Казимира.

– Ну, теперь, Костенька, догадываешься?..

– Так ты, что же… – Пан Казимир сощурился. – Прямо оттуда?

– Именно! От первопрестольной, кубарем… Небось слыхал?

– Разговоров хватало… А ты что, своими глазами видел?

– А какими еще? Конечно, своими… – Червенич ловко вышиб картонную пробку и разлил водку по рюмкам. – Погоди, погоди… Ты что, думаешь, я на фронт ради господ германцев подался? Шиш им!

– Ты вроде раньше другое говорил?

– Правильно, было такое… – Червенич отставил рюмку, налил водку в стакан, выпил залпом и торопливо заговорил, явно стараясь выплеснуть наружу все, что накопилось у него в душе за эту поездку.

– Мы же что думали?.. Немцы с нашей помощью большевичков кончат, чтоб нам, и белым, и красным, какой-никакой Руссланд устроить… А они…

– Подожди… Кому это нам? – перебил его пан Казимир. – Почему вдруг красные?

– А ты что думаешь, я с пленными зря разговаривал? Где это когда было, чтоб русские так сдавались? Тысячами!

– Ну что тут думать? – пожал плечами пан Казимир. – У немцев подготовка, практика, а там… Генералы с тремя классами и комиссария. Офицера тоже готовить надо! Культура, она везде нужна…

– А вот командиров не охаивай, не надо!

– Да ты что, Васька, сам же меня убеждал…

– Было… Но я сейчас про старших не говорю. Вот молодежь – крепкие ребята! Неопытные пока, под пули лезут, но крепкие…

– Да у тебя, Васька, в мозгах переворот какой-то! – Пан Казимир изумленно посмотрел на Червенича.

– Именно!.. Солдатики-то не зря в плен сдавались, им эта большевизия вот где! А немцы?.. Они ж распоясались! Решили – все! Победили… И началось: концлагеря, расстрелы… На что уж генералы у немцев служаки, так ведь и те со страху за головы схватились… Нельзя! Сам в штабах слышал… И что? Костя, Иваны наши только сейчас войну начали, вот что! Поверь, Германия войну проиграет…

Что-то в сумбурных словах Червенича было такое, что заставило пана Казимира спросить:

– А под Москвой кто немцев бил?

– Все! Сначала ополченцы держались, но их, ясное дело, в капусту… Наступление, Москву видно и на!.. Сибирские, кадровые, как из-под земли! И пошли… Стрельба, снег, мороз и солдатики русские… Эх, Костя! – Червенич снова налил и выпил. – У немцев такое началось, что даже я под кавалерийскую атаку угодил!

– Кавалерийскую? – изумился пан Казимир. – Откуда?

– Из лесу!.. Гляж-жу, кр-р-асота!.. Ветра нет, шашки полыхают, вой и топот, а из-под копыт, Костя, как в сказке, лошадям по грудь, метель белая…

Глаза Червенича влажно блеснули, да и сам пан Казимир, зримо представив нарисованную картину, неожиданно почувствовал, как у него защекотало в носу.

– Да как же ты тогда уцелел, Васька?

– А ты думаешь Васька дурак? Не-е… Немчура, мать их, «Фойер!» – кричат, пулемет ставят, а я шинель на голову и в сугроб!

Пан Казимир по-кошачьи фыркнул от смеха и спросил:

– И что, мужички тебя из снега не вытряхнули?

– Не-е! – Червенич весело помотал головой. – Сам вылез… Промерз как цуцык, зуб на зуб не попадает, стою один на дороге и думаю, в какую сторону подаваться, понимаешь?..

– Ну и до чего додумался?

– Сам видишь, здесь… Мысль, правда, была… Хоть они и мужичье сиволапое, краснопузое, а свои… Так что я войну свою, кончил! И домой заскочить успел… Но там… одни липы остались…

– Повезло тебе… – пан Казимир вздохнул.

На этот раз оба молчали довольно долго. Потом Червенич поднял голову и тихо, проникновенно сказал: