Майор Казанцев и Европейский Халифат

И действительно, все вопросы очень быстро, просто нереально быстро, решились. Вдруг Международное океанографическое общество со штаб-квартирой в Ницце загорелось идеей организовать археолого-геологическую экспедицию в районе Архипелага Монарших островов, являющихся суверенной, но открытой международному научному сотрудничеству страной. Официальной целью была оценка гипотезы локального опускания суши в этом районе океана на протяжении исторических периодов. Это так именовалась проверка домыслов, что Атлантида была именно здесь и ушла на дно от серии вулканических катастроф. Толкали эту идею энтузиасты не один десяток лет, однако академическая наука всерьез ее не воспринимала. Одно слово Атлантида автоматически перевело бы наш статус из серьезного научного мероприятия в разрез забав богатых фриков.

Руководителем данного мероприятия числился доктор Эмиль Штраус, которого я в глаза не видел. Он сейчас греет пузо где-нибудь на Мальдивах, куда его отправил от доброты душевной и в компенсацию за использование его имени и авторитета «Фрактал». А я за него отдуваюсь в качестве администратора экспедиции и фактического хозяина корабля и матросов.

Мне была подправлена легенда. Теперь я гражданин Казахстана, занимался там бизнесом по внедрению новых технологий на предприятиях тяжелой промышленности. А потом связался с Международным географическим обществом и принял предложение поучаствовать в экспедиции в качестве администратора. В общем, такой завхоз, выходец с одного из осколков Советской Империи. В век информационных технологий очень серьезной проверки моя обновленная личина, конечно, может не выдержать, но сделали наши специалисты легенд все, что могли.

В связи с эпидемией КОВИДА-32 произошел обвал активности человечества во всех сферах. Многие программы, и научные, и коммерческие, и социальные, свернуты. Человечеству стало не до них. Люди, государства и вся цивилизация в целом будто старались забиться поглубже в свою скорлупу, подальше от смертоносных вирусов, экономического обвала, экологических катастроф. Поэтому «Тритон» грустно стоял в порту Хьюстона, ожидая, когда его снова призовут в бури и шторма. И наш фрахт состоялся моментально.

«Тритон» когда-то был военным кораблем обеспечения. Лет пятнадцать назад с него демонтировали вооружение, спецоборудование и продали судоходной компании «Сила Атлантики», занимавшей узкие ниши в геологоразведке, обеспечении нефтедобычи с буровых платформ и научных исследований, что приносило вполне стабильный доход. Фирменной ее фишкой являлись подводные изыскания. У нее в числе прочего был небольшой флот обитаемых и беспилотных подводных аппаратов разного класса. В том числе батискаф, на котором известный американский кинопродюсер достиг дна Марсианкой впадины в прошлом году.

На просторной палубе нашего судна нашлось место и для моего шезлонга, и для двух закрепленных на корпусе, удивительных, будто из фантастических фильмов, подводных аппарата, и для вертолетной площадки. А внутри имелось достаточно простора, чтобы мне выделили отдельную, хоть и небольшую, но с удобствами, каюту. Она была украшена писанной маслом картиной с изображением «Тритона» в молодости, в составе военного ордера.

На палубу вышел капитан «Тритона» Карл Штрауб, чтобы с привычной дотошностью проверить надежность крепления только что вытащенного из воды аппарата. Был он человеком совершенно не морского вида - невысокий, пузатый, весь какой-то мягкий и упругий, как воздушный шарик. Но в его волевых и профессиональных качествах никаких сомнений не было. Вел он судно твердой тевтонской рукой. И крепко держал в кулаке интернациональную команду из тридцати мариманов, одетых в серые, с сребристым отливом, робы с надписью «Тритон» на спине и на рукавах. Еще по судну шнырял кое-какой специфический персонал, необходимый нам для выполнения наших планов.

Я зевнул и нехотя поднялся с шезлонга. Кивнул с улыбкой капитану. И неторопливо, вразвалочку, направился в штабные помещения, которые занимали приличную часть пространства корабля. Все же судно научное, поэтому в нем присутствовали и лаборатории, и хитрая аппаратура зондирования дна, и пункт управления беспилотными подводными аппаратами - последние, правда, отсутствовали.

Писатель там уже работал вовсю, просматривая на мониторе результаты только что завершившегося погружения. И нечленораздельно ругался под нос.

Рядом с ним ерзал на стуле, все время порываясь что-то сказать, испанец Эдуардо Фариас - океанограф, которого нам наняли координаторы, отрекомендовав отличным спецом и надежным человеком. Писатель все время его шпынял, обзывая неучем, купившим диплом у цыган в Барселоне.

- Ну, что у нас плохого? – процитировал я известного героя из знаменитого советского мультика «Алиса и пираты».

- Да ерунда какая-то! Не можем зацепиться ни за один ориентир! – посетовал Писатель и стукнул ладонью по клавиатуре, от чего рисунок на мониторе тут же изменился и пошел радужными пузырями.

- Цунами, - подал голос Эдуардо.