Майор Мартен Сервас. Книги 1-6

— Представьте себе, что картели колумбийских или мексиканских наркоторговцев, недовольных тем, что американские власти изымают их товар, объявляют войну Соединенным Штатам и требуют, чтобы их трафик оставили в покое… Это все уже было. А потому, господа, если вы и найдете на этом судне несколько граммов кокаина, то это будет капля в море обширной истории наркотиков в Гонконге.

— А Ронни Мок? — вдруг спросил Элайджа.

Чань поморщился. При чем тут Ронни Мок? И почему Элайджа о нем вспомнил?

— А что Ронни Мок? — осторожно спросил сын Мина.

— Я полагаю, вы знакомы…

— Ронни все знают. Его приглашают на праздники и вечеринки…

— А нынче ночью он здесь был?

— Нет.

— Какие у вас с ним отношения?

— Да особо никаких. Встречаемся на вечеринках, вот и всё.

— Вам известно, что Керри Лоу была девушкой Мока?

В глазах Джулиуса сверкнули искры, словно ударили сразу в два кремня.

— Разумеется.

— Говорят, Керри путалась со всеми, что подтверждают наши пробы и анализы, но ни в ее телефоне, ни в планшете мы не нашли ни одного заказа наркотика. Любопытно, правда? Мок считает, что кто-то ее снабжал. Лично я думаю, что вы… А вы, Джулиус, что думаете по этому поводу?

— Я вам уже сказал: только легальные тонизирующие.

— А вы ее трахали у него за спиной… Опасное занятие, если учесть милый характер Ронни.

Рот Джулиуса снова, как резиновый, растянулся в улыбке.

— А я люблю опасности. Они придают всему на свете особый интерес, особое напряжение…

— А оказаться на дне пролива и кормить рыб с закованными в цемент ногами — это уже чересчур продвинутый мазохизм, а? — заметил Элайджа.

И тут Чань впервые увидел тревожный огонек в глазах Джулиуса. Наверное, даже сын миллиардера боялся такого отморозка и садиста, как Ронни Мок. Разве что этот сынок сам не садист еще похлеще. Может, Джулиус и есть "Черный князь боли"? У него тоже широкие плечи, он тоже жесток и безумен… и такой же отморозок…

Элайджа извлек из кармана еще один сложенный листок и протянул его Джулиусу.

— Что это такое?

— День и час смерти каждой из жертв. Нам нужно твое алиби на каждую из дат. Пока не будет доказательств обратного, все указывает на тебя: ты был знаком со всеми четырьмя, ты добывал им наркотики, ты засек их в Центре…

— И что с того? Это все, что у вас есть? Конечно, я был с ними знаком: мы же работали вместе!

— И со всеми четырьмя ты спал!

— И с ними, и еще с кучей других, я вам уже говорил.

— А я хочу представить тебе ситуацию совсем по-другому, — тихо и спокойно проговорил Элайджа. — Либо ты сотрудничаешь со следствием, либо эта история дойдет до ушей Ронни…

Джулиус сморгнул и отвернулся к иллюминаторам, словно ища ответа там. Его красные глаза теперь вытаращились и пристально смотрели в одну точку.

— Ладно. Я предоставлю вам алиби на каждую из дат. Но вы должны понимать, что некоторые из них достаточно удаленны: прежде чем ответить, мне самому надо провести расследование. А пока я могу сообщить кое-что… Возможно, это сможет вам помочь.

Взгляды обоих полицейских обратились на сына Мина.

— Сэнди Чэн и Керри Лоу… — произнес тот, умело подготавливая эффект.

— Ну, и дальше? — нетерпеливо перебил Элайджа.

— Я дважды видел, как кое-кто следил за ними, когда расходились гости с моих вечеринок… И оба раза это был один и тот же человек.

— Мы его знаем?

— Возможно. Он работает в Центре. Его зовут Игнасио Эскуэр.

42

"Бостонский китобой", погрузившись кормой в воду, двигался сквозь туман. Ветер с моря хлестал по щекам, и, чтобы слышать друг друга, Элайдже и Чану приходилось кричать.

— Ты знаешь этого парня? — крикнул Старик, уцепившись за леер.

— Игнасио Эскуэр. Тридцать семь лет. Холост. Приехал из Испании два года назад по рабочей визе. Живет на Электрик-роуд в Козуэй-Бэй. Учился на факультете психологии в Мадридском университете, затем окончил две магистратуры в Независимом университете Барселоны: одну по специальности "психология и неврология поведения" и вторую по специальности "психология и когнитивная неврология". После обучения принимал участие в гуманитарных проектах в воюющих странах. А потом его завербовал Мин.

Ветер трепал седые, со стальным отливом, волосы Элайджи. Подняв воротник плаща, он поглядывал на Чаня, как учитель — на способного, но чересчур старательного ученика.

— Надо бы запросить Интерпол, нет ли у них на него чего-нибудь и не было ли у него неприятностей в Испании.

Чань без энтузиазма покачал головой. Интерпол — это куча писанины, административных хлопот и беготни по инстанциям. А в итоге — куча потерянного времени.

— Если б на него что-то было, его задержали бы иммиграционные службы.

— А что с обыском, когда проведем?

Чань пожал плечами:

— Департамент юстиции пока молчит — видимо, запрос где-то застрял.

* * *