Майор милиции

— Расскажите, гражданин Савушкин, где вы были и что делали вчера до момента вашего задержания? — спросил Гончаров.

Савушкин заерзал на стуле.

— Где я был? — спросил он, делая ударение на слове «где».

— Да, где вы были?

— Ну, взял машину, заправил бензином у колонки… Есть у нас там возле гаража… Ну, и поехал в Клин, к тетке…

— Это неверно, — сказал Гончаров. — С вашей тетушкой мы связались по телефону и выяснили, что вы не были у нее с позапрошлого воскресенья.

— Я говорю: хотел поехать. По дороге раздумал.

— Ах, вот как! Хотели поехать, раздумали и вернулись в гараж?

— Да, у меня не ладилось с зажиганием, и я вернулся обратно.

— Это уже, — Гончаров стал считать на пальцах, — четвертая придуманная вами версия. От трех вы сами отказались. Говорите правду: где вы были?

— Я правду говорю.

— Ладно, не будем спорить. Сколько времени вы пользовались машиной?

— Не помню.

— А где пили вино?

— К обеду выпил сто грамм и кружку пива.

— Где вы обедали?

— В какой-то столовой.

— В какой? Где?

— Не помню.

— Когда вы обедали? До поездки или во время поездки?

— Во время.

— Когда же это было?

Савушкин пожал плечами, опустил голову и не ответил.

— Вы уехали из гаража в шестнадцать часов, а вернули машину в двадцать один час. Где вы были пять часов?

Не получив ответа, Гончаров предложил Савушкину по часам, последовательно рассказать, куда он поехал из гаража, какой дорогой и где находился целый день и вечер.

Но Савушкин никак не мог толком объяснить, где был и что делал. По его словам получалось, что весь день он находился либо по дороге в Клин, либо по дороге из Клина.

Гончаров и Дроздов внимательно наблюдали за Савушкиным, а тот заметно нервничал, старался отвести глаза и время от времени озирался исподлобья.

Неожиданно Гончаров спросил:

— Почему, когда вас задержали, вы были без головного убора?

— Кепку я потерял.

— Где?

— Не помню.

— Это ваша кепка? — Гончаров протянул Савушкину кепку.

Тот несколько мгновений присматривался к ней, потом взял, надел на голову — кепка пришлась в точности.

— А я-то ее искал, искал… Где вы ее взяли, начальник? — Улыбка смягчила его хмурое лицо.

— Мы ее взяли в том месте, где вами был убит бухгалтер Орлов, — твердо сказал Дроздов.

Савушкин откинулся на спинку стула и, не моргая, смотрел на Дроздова. Вдруг он вскочил со стула, сорвал с головы кепку и с размаху бросил ее об пол. Ни Гончаров, ни Дроздов даже не шевельнулись.

— Что же это делается, товарищи?! Ну, выпил, ну, был в нетрезвом виде, ну, побили мне машину, согласен, каюсь, штрафуйте! Отбирайте права! Но за что же держать меня, таскать по милициям да еще заявлять, что я убил… Никого я не убивал! — кричал он. — Это не моя кепка! Что, на ней написано, что она моя? Вы подобрали ее где-то, да мне и приписываете!..

— Успокойтесь, Савушкин, не шумите, — негромко сказал Гончаров. — Кепка ваша, и о ней разговор окончен. Скажите: где вы поцарапали машину?

Савушкин тяжело дышал и ничего не говорил. Наконец, овладев собой, он ответил:

— По дороге из Клина мальчишка камень бросил.

— Неправда, — спокойно сказал Гончаров, — от камня, брошенного рукой мальчика, такого следа быть не может. Экспертиза уже установила, что это след пули.

— Не знаю, ничего не знаю.

— Подумайте, Савушкин, — снова вступил в допрос Дроздов. — Дело серьезное, отмахнуться словами от него нельзя. От ваших показаний зависит очень многое. Расскажите, что вас толкнуло на преступление. Ведь мы все равно все узнаем. От вас зависит ускорить следствие, а это в ваших интересах.

Дроздов говорил доброжелательно, словно перед ним находился тяжело больной человек, отказывающийся принять необходимое лекарство.

— Вы только послушайте, Савушкин, что говорят факты, — продолжал капитан. — Вчера убит бухгалтер столовой Орлов, у которого похитили портфель с деньгами. Это факт? Факт! Я спрашивал у вас, где вы были вечером? Вы несколько раз меняли показания.

Дроздов взял дело, лежавшее у него на столе, и быстро нашел нужный ему документ.

— Вот… Вы ответили, так и записано в протоколе допроса: «Сегодня днем я ездил к своей тетке, проживающей в Клину, по Садовой улице, в доме № 4, и вернулся от нее часов в десять вечера». Проверяю ваши показания, — оказывается, ложь. Не ездили вы к тетке и не были у нее около двух недель. Это факт? Факт! Так или не так?

Савушкин молчал. Он сидел, опустив голову на руки, облокотившись на колени, и, сжимая пальцами виски, глубоко вздыхал.