Майор Русо Бланко. Русские хроники парагвайской войны

– Ах, Вы с женой! – обрадовалась француженка. – Можно познакомиться? Но я не нуждаюсь в жилье. В ‘Ла Насьон’ прочла интервью. Ваше фото очаровало меня до крайности и – вуаля! – решила познакомиться. Вот мой адрес.

Женщина протянула визитку: ‘Баронесса Жессе де Лёва. Отель Кристал Палас’.

– В пятницу приходите с супругой отобедать. Я предупрежу швейцара.

В назначенный день в вестибюле роскошного отеля на Дворцовой площади в окружении зеркал, электрического света, позолоты, шёлка и бархата супруги ожидали аудиенцию. Швейцар пригласил в лифт и указал на дверь самого дорогого номера с балконом на площадь. Открыла сама баронесса. Её было не узнать: элегантный пеньюар, изящно уложенные волосы и пушистая кошечка в руках. От прежней неряшливости и неухоженности не осталось и следа. Перед Беляевыми стояла светская дама, избалованная, игривая и знающая своё высокое положение в обществе.

– Проходите! – не здороваясь сказала она по-французски. – Садитесь, сейчас подадут обед. На меня не обращайте внимания – я почти ничего не ем. Всё достаётся Принцессе. Правда, Принцесса?

Кошечка ответила ‘мяу!’

– Я так очарована чудной статьёй о Вас! – баронесса перешла на испанский. – Но скажите, почему никто во всей богатой, прекрасной русской общине не обратил на Вас внимания? Почему Вам не помогают? Хотя бы падре Изразцофф!

– Здесь все живут своей собственной жизнью, каждый для себя, – грустно ответил Беляев.

– Поступим так. Я буду говорить, что была близко знакома с Вашим отцом в Санкт-Петербурге, когда мой покойный муж был там посланником. И мой Вам совет! Здесь непременно нужно одеваться со вкусом, по последней моде. Без этого вам не попасть в приличное общество. Ваша шляпка, мадам… Ах! Надо сменить! И запомните: носят теперь надвинув на глаза. При этом нос надо держать кверху, а глаза опускать вниз. Не обижайтесь! – жеманно улыбнулась баронесса. – Я сама займусь Вашим гардеробом.

На следующий день швейцар принёс несколько коробок с одеждой из бутиков. По рекомендации баронессы Иван Тимофеевич был принят в колледж преподавателем немецкого и французского языков. По её же рекомендации супругов пригласил на ужин протопресвитер Свято-Троицкого храма Константин Гаврилович Изразцов и Беляевы поняли, что в русской общине Буэнос-Айреса отношение к новым иммигрантам уже давно сформировалось и, к сожалению, оказалось до крайности испорченным. Два года назад отец Константин приютил трёх белогвардейцев из Крыма. Они вели себя вызывающе. Однажды швырнули в лицо надоевшие им котлеты и, пользуясь его отсутствием, уговорили младшего сына продать ковёр, а деньги потратили в доме терпимости.

– Батюшка! – обратилась к священнику одна из прихожанок, присутствовавшая на ужине. – Иван Тимофеевич сказал, к нам из Крыма едут тридцать тысяч белогвардейцев. Что же будет? Снова явятся в лохмотьях, обмотках, злые, будут требовать приютить и накормить! Разве можно такое допустить?!

В следующий раз отец Константин признался Беляеву:

– Третьего дня прочитал в газете – две тысячи беженцев плывут из Варны. Тотчас надел лиловую рясу и поехал к президенту. Консул уже уволен, визы аннулированы.

– Вот, смотрите, – баронесса де Лёва показала газету. – Они везут нам заразу. Большевики их специально сюда отправили.

Позже Беляев узнал, что пароход был вынужден развернуться и взять курс на Одессу. Большевики расстреляли всех пассажиров.

В Буэнос-Айресе наиболее влиятельные личности русской общины во главе с генерал-майором Бобровским объединились против Ивана Тимофеевича и ‘Русского очага’. Тогда Беляев записался на приём в посольство Парагвая. Там к его проекту отнеслись настороженно, сказали, что в стране недавно закончилась гражданская война и надо дождаться приезда военного атташе. Вскоре приехали бывший президент Мануэль Гондра и военный атташе Санчес. Беляев рассказал о своём плане переезда русских иммигрантов из Европы в Южную Америку и об исключительно гражданском характере будущей общины: никакой политики и военных союзов, только сохранение традиций и культуры. Гондре и Санчесу проект понравился. Они обещали всемерную поддержку и ‘блестящее будущее для всех русских иммигрантов’. Однако финансовая помощь могла быть оказана только в ограниченном объёме – Парагвай, как и Россия, был опустошён гражданской войной.

– Куда вы? В Парагвай? Охотиться на обезьянок? – возмутился отец Константин. – Посмотрите, что пишет полковник Щёкин:

‘Сейчас русских здесь нет. Были проездом два инженера, но ничего не нашли и уехали. А тот молодой офицер, что жил у Вас, после гражданской войны перебрался в Бразилию. Я сам перебиваюсь посредником на мелкой торговле’.

– Но здесь, в Аргентине, мне делать нечего, – ответил Беляев. – Не вижу перспектив ни для себя, ни для обездоленных соотечественников. А там нам будут рады.