Майская Гроза

Адъютант посмотрел на развалины, на генерала, перевел удивленный взгляд на Мильке, опять на развалины и кивнул. Он развернулся к солдатам и начал энергично формировать их в цепь. Теперь бывший, командир батальона отошел в сторону на несколько метров и прислонился спиной к дереву. Ему было жалко солдат, несколько из них опять погибнет. Жалеть штабного дурака он не собирался, хотя приговор ему уже подписан, такую мишень русские не упустят. Энергичными выкриками подбадривая солдат, майор заставил цепь подняться и ленивым шагом двинуться к заставе. Русские молчали, ожидая когда цепь немецкой пехоты сократит расстояние. Мильке закурил сигарету и впервые за день окинул взглядом окрестности. Отстоящий от дороги метров на восемьсот лес уже начал темнеть, солнце почти касалось далекого горизонта. Темнели вдали крыши ближайшей деревни, которую он так и не успел проверить. По дороге по-прежнему двигалась техника, хотя танков уже не было, только автомобили, двигались тыловые службы ушедших вперед танковых дивизий. Хотя появилось и что-то новое — навстречу бензовозам и машинам со снарядами двигалась длинная колонна санитарных машин и наскоро приспособленных для перевозки раненых грузовиков. В них были раненые, много раненых! Мильке даже забыл про сигарету, считая проходящие мимо автомобили со страшным грузом. Если раненых столько, значит досталось не только ему. Где-то там впереди идет тяжелый бой, русские перемалывают их корпус, ведь судя по длине колонны, здесь более батальона. А убитые! Их вряд ли намного меньше. Потрясенный Мильке вдруг понял причины нервозности генерала — ему нужен был успех, хоть какой-нибудь но успех.

Он перевел взгляд на цепь своих солдат. Они уже перешли ту грань, когда еще можно просто оттянуться назад. Теперь русские непременно начнут огонь. Так и произошло. Мелькнула в амбразуре русского дота еле различимая вспышка и красавец адъютант ухватился руками за грудь, заваливаясь вбок. Мильке закрыл глаза, чтобы не видеть, как русские пулеметы будут выкашивать его солдат, он уже достаточно насмотрелся на это зрелище за сегодняшний день. Застрочил пулемет, но достаточно быстро умолк. Мильке открыл глаза, солдаты, не дожидаясь, когда пули начнут их прореживать, упали на землю, раздумывая стоит ли отползать назад под гнев командира дивизии, или лучше полежать здесь, пока он не передумает брать упрямые русские доты.

Мильке перевел взгляд на генерала, окруженного несколькими штабными офицерами, и тут русские решили напоследок показать все, на что они способны. В доте засверкало большое пламя и Мильке немедленно упал на землю, понимая, что для русского ДШК, так кажется они его называют, осталась только одна достойная цель — генерал со свитой, прекрасно освещенный заходящим солнцем. Когда очередь замолкла, он поднял голову и обомлел. От генерала и его свиты осталась груда изломанных трупов, горела одна из машин, остальные превратились в груду металлолома продырявленные крупнокалиберными пулями. До потрясенного Мильке дошло, что он весь день ходил в пределах досягаемости русских ДШК, но по нему почему-то не стреляли! Если русские решились показать все свои возможности, значит что-то произошло. Он посмотрел на недалекую границу леса и похолодел — из леса длинной цепью выезжали русские танки, за ними выбегали густые цепи пехоты. Танки открыли огонь из пушек и пулеметов, на дороге начали взрываться машины. Мильке вскочил и побежал к своим солдатам, собираясь разворачивать их против русских, но из-за кромки леса выскочили русские самолеты, которых не было видно целый день, только свои четким строем проходили на восток, и на дороге начался ад. Русские штурмовики поливали огнем из своих пулеметов все, что могло двигаться в пределах их досягаемости. Мильке упал на землю, стараясь полностью вжаться в нее, надеясь что солдаты додумаются поступить также. Огненный ад на дороге, казалось, продолжался целую вечность. Оглохший гауптман потерял всякое ощущение времени, когда стрельба вдруг затихла и наступила тишина, прерываемая только ревом русских танков, которые, разбросав автомобили, въезжали на мост.