Майские грезы (СИ)

— Нормально, — прошептала она и замолчала, не зная, что еще сказать.

Что он ждет от нее? Объяснений? Признаний? Извинений? За что?

Что сглупила, сбежав от него в тот день? Что была обижена, морально раздавлена, увидев его с какой-то девицей на коленях? Что едва не совершила большую ошибку, когда?.. что из этого могло оправдать ее в глазах любимого? Того, кто не задумываясь, бросился на ее защиту?

Матвей по ее лицу все давно уже понял, но сейчас ему хотелось услышать все, что произошло с Мариной, от нее самой. Достаточно между ними тайн!

Он вытянул ноги, удобно устраиваясь на стуле, чтобы продолжить разговор. Девушка ещё больше съёжилась под его пристальным взглядом, но он не собирался отступать. Поняв, что молчание затягивается, он спокойно спросил:

— Ничего не хочешь мне сказать? Может, хотя бы объяснишь, почему ты так поступила?

— Мне не в чем оправдываться! — неожиданно рассердилась она, отворачиваясь к стене. Понимала, что ведет себя неправильно, и ее обида только сделает хуже, но ничего не могла с собой поделать. Гнев вспыхнул с новой силой, напоминая, что стало причиной ее побега.

— Хорошо, — кивнул Матвей, чем еще больше удивил девушку. Она даже недоверчиво посмотрела ему в лицо, не понимая, почему он вдруг не стал допытываться до правды. — Пусть так, только объясни мне, почему ты отказалась от ребёнка? Нашего с тобой ребёнка?! Почему вместо того, чтобы сказать мне о беременности, ты самостоятельно приняла решение о… — он резко выдохнул, так и не смог произнести то страшное слово.

— А ты что предлагаешь? — резко повернувшись, спросила девушка. В ней начинал закипать гнев. — Может быть, ты хотел, чтобы твой ребёнок родился в тюрьме? А я своему ребёнку не желаю такой судьбы!

­— Вообще-то, он наш! — рявкнул мужчина, и, опершись кулаками на кровать, навис над Мариной. Серые глаза блеснули морозом во взгляде. — Неужели ты думала, что я оставил бы тебя и ребёнка в беде? Тебе стоило только позвонить мне, а не… не… — он тяжело задышал, пытаясь не напугать своим поведением Майю еще больше. Отвернулся, вновь опускаясь на стул и отворачиваясь к окну. — Плохого же ты обо мне мнения. Значит, ты так и не научилась мне доверять?! — горько проронил мужчина. — Почему?

Марина отвернулась к стене, чтобы скрыть слёзы, и тяжело вздохнула. Нет, не найти им общего языка — слишком разные…

— Я не хотела навязываться тебе или связывать тебя обязательствами после рождения ребенка. Думала, что не имею на это права, ведь ты никогда не говорил, что… хочешь детей, — прошептала она, съежившись под его тяжелым взглядом. — Да, я совершила глупость, когда сбежала, не объяснившись с тобой. Я не понимала, что делаю, мне было горько и обидно, — еще тише призналась она, видя, как по лицу мужчины заходили желваки. Он злился, и причиной его злости было ее поведение. Марине стало страшно, словно она снова вернулась в прошлое.

Поняв, что причиной ее поведения стал он сам, Матвей вдруг быстро пересел и притянул ничего не понимающую девушку к себе, заставив невольно вздрогнуть. Но отпускать ее он не спешил, прошелся носом по виску, словно успокаиваясь запахом ее кожи и волос. Теплое дыхание мужчины, щекотавшее кожу, заставило Марину слегка расслабиться.

— Почему ты сбежала, Мариш? Я же сказал тебе, что…

— Я боялась, что стану тебе не нужна, и ты отвернёшься от меня, — поспешно перебила его девушка, боясь, что растеряет остатки храбрости и так и не скажет ему о причинах. Именно это мучило ее в последнее время, что даже папа заметил. Он постоянно уговаривал девушку позвонить Матвею и выяснить, почему он с ней так поступил.

— И дело вовсе даже не в той крашеной девке, сидящей у тебя на коленях, — гневно сверкнув глазами, произнесла девушка. — Не думай, что я ревную тебя к кому-то, но ты просто мог сказать, что…

— Но ты ревнуешь, — мурлыкнул он довольным котом, привлекая ее к себе. Марина дернулась, но никто и не думал ее отпускать.

Матвей широко улыбнулся и притянул ее к себе, удобно пристраивая на колени. Взял за руку и уткнулся носом в серединку ладони, щекоча ее дыханием.

— Маленькая, глупая девочка, — нежно произнёс он, целуя её пальчики. — Мне никто не нужен, кроме тебя. И сидеть на моих коленях разрешено только тебе. А всякие гражданки по фамилии Игнатова не могли придумать лучшего способа, чтобы избежать наказания, как попытаться соблазнить бедного меня, — пожаловался ей Матвей, от чего девушка раздраженно фыркнула, но второй рукой погладила его по волосам. — Неужели, ты думаешь, что я променял бы тебя и нашего малыша на неё? Я тебя люблю, а она просто не знала, как досадить мне, вот и попыталась убедить, что между нами не все потеряно. Прости меня, Мариш, если бы я только знал…

Он привлёк её к себе, целуя в макушку, как ребенка.