Майские грезы (СИ)

— Ну, нет, и дать ему время?! Чтобы он оставил все тебе, лишив меня последнего?! — искренне изумился Влад, рассматривая Марину с холодным прищуром серых глаз. Совсем как у папы, ведь ей достались глаза от ее мамы, Софьи.

Он расхохотался, на секунду ослабляя свою хватку, а затем резко прижал её к себе.

— Но ты хотела знать правду?! Так слушай дальше, — он снова посерьезнел, и Марина задалась в очередной раз вопросом — а когда он настоящий? Не тот безумец, каким показывает себя ей. А вот такой — расчетливый, ненавидящий ее по-настоящему. — Когда я подрос, моя мать рассказала мне правду о связи твоей мамаши и нашего отца. И тогда я возненавидел тебя ещё больше. И мне, наконец, представилась возможность отомстить тебе. Наш папочка ездил в командировки, надолго оставляя тебя в моё полное распоряжение. Лишь нянька постоянно защищала тебя и мешала мне, но вскоре я и от неё избавился, сказав матери, что нам не хватает денег.

Да, она помнила это. Пусть и была слишком мала, чтобы понимать. Ведь только помощь той доброй женщины спасла ее, когда Марина чуть не утонула во время купания. Теперь понятно, кто пытался тогда ее убить. А после няню уволили, едва не обвинив в ненадлежащем присмотре за ребенком.

— А вот, когда ты сбежала от меня… Жаль, да, — прошипел он на ухо девушке. — Я надолго потерял тебя из вида, еще и не понял, что отец заплатил кому-то, чтобы ориентировки на тебя не рассылали. Я долго искал концы, но ты так тщательно скрывалась, да еще и документы поменяла. Имя пусть и редкое, но фамилия другая. Она-то и сбила меня с толку. А потом отец нашёл тебя, упростив мне задачу. Да и ты, наивная дурочка и «любящая дочь», поехала за ним, чем больше облегчила мои поиски. Вот теперь я смог убить сразу двух зайцев: тебя убрать и получить свое наследство. Ведь я, сестричка, останусь единственным наследником.

Влад широко улыбнулся, и было что-то в этой улыбке, что заставило ее содрогнуться.

— Значит, ты делал всё это только ради наследства? — спокойно спросила она, делая шаг в сторону, чтобы отвлечь от себя внимание брата. Он стоял справа от Марины, и теперь у нее была возможность сделать то, что она задумала. — Забирай всё, что хочешь, только оставь меня в покое!

— Нет, сестрёнка, — с ненавистью произнёс Влад, наводя на нее пистолет. — Ты не будешь жить, даже не надейся, — он щёлкнул предохранителем пистолета и коснулся пальцем курка. — Я сейчас нажму, и вылетит птичка, — безумно хохотнул он, — помнишь, так папочка говорил в детстве?

— Эй, вы! Помогите! — закричала девушка, глядя за спину брата. Тот на мгновение обернулся, чтобы глянуть, кто может стать свидетелем, и этого должно было хватить. Она резким движением ударила Влада по вытянутой с пистолетом руке, надеясь, если не выбить, то хотя бы отвести его в сторону. Но Влад среагировал быстрее, наотмашь ударив Марину по лицу. Девушка, вскрикнув, упала в грязную лужу, а на нее уже смотрело черное смертоносное дуло.

Поняв, что потеряла зря время, она закрыла глаза, приготовившись к смерти. Жаль, что она больше не увидит Матвея. Жаль, что не сказала ему, как его любит, даже, пусть и не была ему нужна. Жаль, что вместе с ней умрёт и ребёнок, его ребёнок, а она так и не нашла в себе сил, чтобы сказать ему об этом. Не успела…

Раздался глухой выстрел, и девушка почувствовала, как медленно оседает на землю. Она хватала ртом воздух, а в глазах резко потемнело. Странная боль разлилась по телу, но это была не та боль, которую она ждала от смертельного выстрела. Все завертелось перед глазами, а затем она встретилась взглядом с серо-голубыми глазами Матвея. Он закрывал ее собой, чтобы не пострадала.

Марина слышала ругательства брата, который что-то кричал, угрожая кому-то невидимому ей. И лишь отчётливо ощущала тепло тела любимого мужчины. Он смотрел пристально, жадно, но не говорил ни слова. А еще спас. В очередной раз он спас её, и это было последнее, о чём она подумала, проваливаясь в спасительную темноту.

Он пришёл! Он не предал! Не оставил одну…

Матвей смотрел, как медленно закрываются глаза любимой женщины. Сейчас, сжимая ее худенькое тело в объятиях, понимал, что готов не просто убить эту сволочь, что пытается вырваться из захвата двоих полицейских, но и еще и помучить перед этим. И только понимание, что Марине больше ничего не угрожает, примирило его с мыслью, что наказание для него будет самым строгим. Он осторожно поднял на руки безвольное тело Марины, поцеловал ее в висок, вдыхая аромат кожи и волос, смешанный с запахом пыли и пороха. Ее едва не зацепило выстрелом, и Матвею пришлось несколько раз повторить себе, что она жива. Она больше никуда от него не денется.