Майский ястреб (ЛП)

— Или бард, — тихонько подсказала леди Моргауза. — Как наш Орлам.

— Аверн — это Йфферн, ведь правда? — догадался я. — Потусторонний мир?

Мама кивнула, глаза ее при этом оставались холодны, но в них мелькала легкая усмешка. — Это пугает тебя, мой ястреб?

Я положил руку на страницу, кивнул, но прочитанное беспокоило меня.

— «Спуститься нетрудно…» Но она говорит, что обратная дорога намного труднее?

Леди Моргауза внимательно смотрела на меня.

— Хорошо, хватит на сегодня, — решила она. — Ну и что ты теперь думаешь об Энее, мой ястреб?

— Он... во всем полагается на свою мать, богиню. По правде сказать, он мне не очень нравится. Ну, не так сильно, как Кухулин, Коннал Сирнах или Найси из Уснехов.

— Стало быть, ты считаешь, что полагаться на мать не стоит? — спросила она со смехом. Я смотрел на нее и чувствовал, как щеки мои заливает краска.

— Она была не такой богиней, как ты, — тихо пробормотал я.

— О! Красиво сказано! Эней слаб, как и его мать Венера. И все же римляне считают это своей величайшей поэмой. Римляне — скучные люди, куда им понять глубины вещей, страсти души. Они построили сильную империю на крови людей, и дороги у них хорошие, а в остальном… Ты знаешь, что Артур наполовину римлянин?

— Как это может быть? Ведь римляне давно ушли?

— Ушли их легионы. Феодосий так и сказал: «Легионы ушли. Мы больше не будем вас защищать Защищайтесь теперь сами». Он обращался ко всем британским провинциям. Но память о римлянах осталась, и остались люди, которые хотели бы возродить павшую империю. На юге многие до сих пор думают, как римляне. И Артур знает это. Вот почему он ведет бриттов против саксов: хочет оберечь последний оплот империи от варваров, один народ защищается от другого. Он не понимает, что Британия — вовсе не более единый народ, чем саксы. У него вообще своеобразный взгляд на вещи. Да и слабостей у него немало. Я их знаю. Я знаю Артура. — Она замолчала, улыбаясь каким-то своим мыслям, а после долгой паузы продолжила совсем другим, деловым тоном. — Возвращайся сюда сегодня вечером. Ты пройдешь посвящение. Обретешь настоящую Силу. Сегодняшняя ночь хороша для этого. Пусть тебя примет Тьма, сын мой. Тогда ты поймешь и мою силу. После сегодняшней ночи ты будешь располагать такой же.

Я кивнул, поклонился и вышел из комнаты. Я оседлал лошадь и отправился в долгую прогулку по берегу. Я не мог оставаться в Дун Фионне. Прогулка не принесла мне успокоения. С каждым шагом лошади я боялся все больше. Как известно, неведомое пугает сильнее, чем зримое и понятное. Я уже глубоко заглянул в Тьму, и она пугала меня. Да, я хотел походить на мать, хотел владеть Силой и с ее помощью победить страх. Однако выяснилось, что как раз Сила и пугает меня больше всего. Я не знал, чего мне ждать от сегодняшней ночи.

Я глубоко задумался и не сразу сообразил, что лошадь несет меня прямо к Ллин-Гвалх. Впрочем, почему бы мне и не посетить некогда любимое место?

Я добрался до края обрыва, туда, где ручей падал вниз, причесывая своими чистыми пальцами и без того перемытый гравий. Легкий туман придавал холмам мягкий зеленый оттенок. Казалось, вдалеке они растворяются в таком же нежном небе. Море билось о берег с вечным постоянством, временами ритм его совпадал с ударами моего сердца. Удивительно, но раньше я такого не замечал.

Я спешился и привязал лошадь, а затем стал осторожно спускаться по тропинке.

Внизу все неожиданно оказалось меньше, чем я помнил: и пляжик, и прудик, и ручей… Должно быть, я вырос с тех пор, как приходил сюда в последний раз. Но на красоту этого места время не повлияло. Мои детские мечты все еще жили здесь и, казалось, вовсе не утратили своей былой яркости, во всяком случае, без труда соперничали с нынешними. Бассейн под водопадом оставался таким же глубоким и чистым, дно его выстилали обкатанные водой округлые камни. Море все так же набегало на пляж, шипело и вздыхало в камнях. Крепкий морской запах сегодня казался мне печальным. Чайка пролетела над головой, протяжно крича и покачиваясь на воздушных волнах. Из тумана ей ответили другие птицы.

Я подошел к бассейну, встал на колени и напился холодной вкусной воды. Водное зеркало отражало лицо парня лет четырнадцати или чуть постарше. Буйные черные волосы сдерживает ремешок из потертой кожи. С лета еще оставался легкий загар, придававший коже смуглый оттенок, лицо напоминает мамино. Задумчивое лицо… Темные глаза отражения словно пытались заглянуть мне в душу, пытаясь понять причину беспокойства. Да только темно было у меня на душе. Кто этот Гавейн? У него есть имя, но что оно означает? К чему обязывает? Я не понимал.