Майский ястреб

Он ответил долгим взглядом исподлобья, а потом вдруг обнял, уткнувшись лицом в плечо. Мне стало горько. Я ничем особенным не заслуживал ни его любви ко мне, ни доверия, и теперь, когда я потерпел поражение на том пути, по которому ему предстояло идти, теперь я заслуживал этого еще меньше, чем когда-либо. Я не мог больше врать ему. Слишком долго я притворялся. Я ведь никому не говорил о том, что случилось на самом деле.

В самом деле, я внезапно почувствовал, что слишком долго жил притворством. Я никому не рассказал о том, что произошло, и я был один, тренировался, ел и спал рядом с другими мальчишками, делал вид, что такой же, как и они. И постепенно во мне рос протест. Сейчас он стал невыносимым. Я должен рассказать Медро, и хотя бы тем отплатить ему за доверие. К тому же мне казалось, что брат сможет меня понять.

— Я просил леди Моргаузу научить меня колдовству, — совсем тихо, только для него, прошептал я.

Медро вскинул голову и широко распахнутыми глазами уставился на меня. Я обнял его за плечи. Мы оба молчали.

— Зачем? — спросил он наконец.

— Затем, что мне не стать воином, — с досадой ответил я.

Он немного подумал и протянул задумчиво:

— Интересно… А как ты думаешь, я могу научиться колдовству?

Теперь уже я опешил. Ощущение было такое, будто конь двинул меня копытом в живот. Нет, только не Медро! Передо мной стоял будущий светлый воин, как раз такой, каким бы хотел стать я сам, — ни тени высокомерия, но гордый, воинственный, но не жестокий, настоящий сын короля и брат Агравейна. Я не хочу вести его за собой во тьму. Нельзя допустить, чтобы они с мамой столковались.

— Нет! — решительно произнес я.

— А почему?

— Это не для тебя! Ну… это неправильный путь, совсем неправильный.

— Но ведь мама — ведьма, и ты станешь магом. А почему мне нельзя? Я тоже хочу владеть магией.

— Леди Моргауза — это совсем другое дело. А я… мне пришлось. Но это вовсе не для тебя, Мордред!

— Да почему? Думаешь, я не смогу научиться? Ты не думай, я хорошо соображаю…

— Да не в этом дело! Просто это не твой путь. Для тебя это неправильно.

— Думаешь, мама не права? Но ты же решил у нее учиться.

Я набрал в грудь воздуху… и выдохнул. Ну что я ему скажу? Медро всегда доверял мне и восхищался мной. Даже сейчас, когда я ему сказал…

— Просто это не для тебя. Ты и так будешь воином, сможешь сражаться при свете дня… а я не могу. И мама не может. Вот поэтому мы и выбрали другой путь.

Мы еще долго спорили, но, в конце концов, он отказался от желания учиться магии, повеселел и быстро выбрал себе мышастого белогривого пони с длинным хвостом. И тут же дал ему имя: Лиат Маха, «Серый боец», в честь лошади Кухулина. В общем, ему понравился день рождения.

Весна приходила медленно, мало заметная после мягкой зимы Оркад. Постепенно теплело, небо иногда прояснялось, а холодные морские туманы реже вставали на западе.

Мы с Агравейном снова поссорились из-за моего желания тренироваться с оружием верхом. Однако Лот, случайно оказавшийся поблизости и осведомившийся о причине ссоры, задумался.

— Может, ни к чему ругать Гавейна за подобные фокусы, — сказал король Агравейну. — Ты прав, сражаемся мы в основном в пешем строю. Воину не пристало скакать на лошади, как фигляру на ярмарке. Сейчас это нам не нужно. Но вот Артур обучил своих людей сражаться конными. Теперь они говорят, что именно это и позволяет им побеждать саксов. Так что ты, Гавейн, продолжай… Может, толк будет.

Агравейн нахмурился. Ему решительно не нравилось менять свои представления о том, как надлежит сражаться нашим воинам. Еще меньше ему нравилось, когда указывали на его ошибки. Поэтому он тут же нашел другой повод для ссоры, но потом больше не приставал, а только посматривал на меня искоса с недовольным выражением. Мне кажется, брат начал замечать, что не все я делаю так уж плохо. И это не понравилось ему еще больше.

Наши занятия с леди Моргаузой продолжались. Пока она учила меня не всяким заклинаниям, а говорила вообще о мире вокруг, о тех законах, которые им управляют. Конечно, всех законов не знала и она сама, но кое-что из того, что я узнал от нее, помогло мне понять многое происходящее вокруг.

Мордред быстро привык к моей новой личности, мы с ним еще больше сблизились, хотя время от времени он посматривал на меня с недоверием. Не скажу, что мне это нравилось. Но я часто брал его с собой на прогулки по острову, рассказывал ему всякие истории, играл на арфе. Я стал хорошо петь. Конечно, у любого барда получалось бы получше, но я был рад и такому своему умению. Зато король больше не корил меня за мои музыкальные пристрастия. Я вообще перестал обращать внимание на то, что кому-то что-то не нравится во мне.