Майский ястреб

Этой зимой Мордреду исполнилось девять лет, и он перебрался в мальчишеский Дом, чтобы вместе со всеми учиться воинскому ремеслу. Как я и думал, он не затерялся среди своих ровесников. Ум, быстрота, ловкость, способность схватывать на лету слова наставников сделали его самым заметным учеником. В седле он вообще оказался лучше всех, ему просто нечему было учиться. Вот разве что импровизировать на арфе ему пока не удавалось, зато он быстрее всех запоминал новые баллады и уверенно исполнял их. Теперь, под одной крышей, мы проводили вместе большую часть дня, все делили пополам и никогда не ссорились.

Но когда мама расспрашивала меня о брате, я отвечал уклончиво. Да, леди Моргауза была прекрасна, казалась мне совершенством, она повелевала Тьмой, но мне не хотелось, чтобы Мордред следовал за ней этим путем.

В марте ненадолго вернулся король Лот с отрядом. Я увидел Агравейна и был потрясен переменой, произошедшей с моим старшим братом. Он вошел в пору зрелости и теперь походил на отца больше, чем когда бы то ни было. Высокий, с длинными до плеч светлыми волосами, сиявшими на солнце, он был заметен издали.

Отряд отца пребывал в полном порядке. Хотя зимние бои оказались нелегкими, добыча радовала, а теперь еще хватало времени на отдых. Но все равно Агравейн был лучше всех. В ярком плаще, расшитом драгоценностями, добытыми в боях у людей Гвинеда и Стратклайда, Эльмета и Регеда, в блестящей кольчуге, со сверкающим оружием, он подъехал к воротам Дун Фионна сразу вслед за отцом, держа на плече наше знамя. Жители Дун Фионна и члены нашего клана из окрестностей смотрели и радовались тому, что король вернулся вместе с сыном, да еще таким красавцем. Агравейн широко улыбнулся, поднял знамя, и отряд дружно издал боевой клич. В ответ раздались громкие приветственные крики.

Агравейн искренне радовался возвращению домой, встрече со мной и Мордредом. Он без конца рассказал о войне, о том, как удачно они планировали свои набеги, о том, как он убил своего первого противника в пограничной стычке в Стратклайде, как он объехал всю Британию, а однажды даже сражался с отрядом наемников-саксов в Гододдине. Он стал тем, кем ему суждено было стать: принцем-воином, а в перспективе — королем Оркадских островов. Он больше не возмущался моими скромными успехами, скорее, беззлобно подтрунивал над ними, и выказывал явное дружелюбие. Обретя уверенность в себе, он больше не нуждался в самоутверждении по мелочам. На Медро он произвел огромное впечатление и тот с гордостью держал большое копье Агравейна, поглаживая потертое древко. Я внимательно слушал брата, но больше все же просто смотрел на него. Я видел перед собой великолепного солнечного героя, знать не знающего о «величайшей силе» леди Моргаузы, повелевающей Тьмой. Я ему завидовал.

Король недолго пробыл дома. Он посетил несколько островов, проверил, как там идут дела, собрал новых воинов и снова ушел в поход. Война шла своим чередом, и шла неплохо. Молодые воины тянулись к своему предводителю, словно к любовнице, еще не успевшей надоесть.

К маю, когда мне исполнилось четырнадцать и я покинул мальчишеский Дом, ситуация в Британии, казалось, наконец-то обрела определенность. Король Лот твердо стоял на нашем старом союзе с Гододдином и Дифедом; Поуис и Брихейниог неуверенно выступали против него; [Брихе́йниог (валл. Brycheiniog), по-английски Бре́кнок (Brecknock) — небольшое королевство на юго-востоке Уэльса, управляемое династией ирландских поселенцев. Брихейниог был основан в V веке и просуществовал до XI, когда попал под власть норманских лордов Валлийской марки.] срединные королевства Британии поддерживали короля, выступавшего против саксов, и, наконец, Гвинед, первый претендент на трон Пендрагона, с относительными союзниками Регедом и Стратклайдом, составлял антиирландскую, антиримскую партию. Относительное равновесие могли бы поколебать восточное саксонское королевство, зимой отправлявшее послов в Дайфед и Гвинед, и державшее стойкий нейтралитет королевство Думнония. Таким образом, несколько решительных сражений могли бы решить исход войны. Но в июне все планы рухнули.