Майский ястреб

Я посмотрел на Медро и вспомнил его слова: «Значит, и мама не права? Разве так бывает?» Я перевел взгляд на леди Моргаузу и, кажется, впервые увидел ее истинный облик: это было средоточие силы, заключенной в человеческую плоть, силы, давным-давно поглотившей разум, призвавший ее. Темная сила, Королева Тьмы. Да, когда-то эту силу вызвала сама леди Моргауза, как слугу для своих целей. Да, поначалу она управляла силой, но с каждым днем силы становилось все больше, а самой леди Моргаузы все меньше. Сила выпила из нее жизнь, надежду и любовь, как вино. Передо мной стояло само невыразимое древнее зло, отвратительное, несмотря на прекрасную оболочку, страшное существо, давно уже не человек, и в глазах его плескался только черный ненасытный голод.

Я дико вскрикнул и поднял руки, чтобы защититься от страшного видения. Оказалось, что в одной руке у меня зажат кинжал.

Лицо леди Моргаузы мгновенно изменилось, это опять было лицо моей мамы, красивейшей из женщин, только теперь оно стало гневным. Она тоже подняла руки, и покров силы облек ее, словно огненный плащ. До меня дошел удивленный голос Медро:

— Гавейн! Что ты делаешь?

— Убирайся отсюда, — ровным чужим голосом приказал я. — Это давно уже не леди Моргауза, дочь короля Утера. Уходи, покуда есть время! Уходи, если любишь меня, если любишь свою жизнь, убирайся отсюда!

Он растерянно смотрел на меня, потом перевел взгляд на Королеву Тьмы. Его лицо отчаянно исказилось, а затем… затем он шагнул к леди Моргаузе, шагнул мимо меня, и встал с ней рядом.

— Ты что, обезумел? — с удивлением и легким пренебрежением произнес он. — Наша мама — лучшая на свете. Отец не понимает. И ты не понимаешь. Брось кинжал и помоги нам.

— Неужели ты не видишь? — обреченно спросил я. — Она же хочет принести Коналла в жертву.

Кажется, на мгновение смущение мелькнуло у него на лице, но мама коснулась его плеча и тут же все сомнения покинули моего брата.

— Она — лучшая! — убежденно проговорил Медро. — Он оскорбил ее, — брат кивнул в сторону Конналла. — Конечно, он заслуживает смерти.

— Однажды она так же убьет и отца. — Я пытался задеть его хоть чем-то.

Задел. Медро рассмеялся.

— Вот и хорошо! Может быть, тогда... тогда я стану королем! Верховным Королем! Мама обещала мне. Я отниму трон у Артура! Эта скотина незаконно присвоил себе титул!

Я во все глаза смотрел на него. Я пытался разглядеть в нем хоть каплю страдания и боли, они должны там быть! Но нет. Я ошибался насчет своего брата. Я давно должен был понять, что его желания простираются куда дальше, чем участь простого воина. Он хотел стать так высоко, чтобы никто в мире не смог дотянуться до него. Поздно было призывать его одуматься. Слишком поздно.

Я снова посмотрел на темную тварь, когда-то бывшую леди Моргаузой, дочерью короля Утера Пендрагона, и понял, что мой кинжал бессилен перед ней. Я пока еще был жив только потому, что она надеялась и меня заполучить на свою сторону. И я чуть было не сгинул в огромном черном приливе, забыв о сострадании, одиночестве и тяжком чувстве вины ради того, чтобы обрести силу, получить бессмертие. Да и есть ли оно, бессмертие для смертных? «В Аверн спуститься нетрудно», — вспомнил я.

Мои руки бессильно упали вдоль тела. Медро радостно улыбнулся, и мама улыбнулась тоже. В следующий миг я метнул кинжал, и он пробил горло несчастного Конналла. Я еще успел заметить благодарность в его умирающих глазах, спиной распахнул дверь и вылетел наружу, спасаясь от Тьмы, вздымавшейся огромным валом позади меня.

Я слышал, как Медро бежал за мной, как его крик разносится по двору: «Предатель! Предатель…» Возможно, мне показалось, что в голосе его слышались слезы.

В конюшне ждала моя лошадь. Я вскочил на нее и вылетел из ворот, оставляя позади Дун Фионн и море Тьмы, ярость Королевы и едва не случившуюся собственную гибель. Я скакал сквозь лунный свет и тени облаков, прочь от Дун Фионна, прочь... Копыта лошади выстукивали знакомый ритм по камням тропы. Я обернулся. На миг на фоне ночного неба вырисовались очертания крепости, а затем я обогнул склон холма, и она исчезла.

Глава пятая

Под ногами песок и гравий, совсем рядом волны бьются о берег. Я поднял голову и взглянул на море. Оно в этот момент с шипением пыталось дотянуться до маленького бассейна с пресной водой у подножия утеса. Ллин-Гвалх.

Воспоминания прошлой ночи снова нахлынули на меня. Я устал, слишком устал, чтобы сосредоточиться и обдумать последствия своего шага. Сейчас я хотел пить. Кое-как я дотащился до бассейна и припал губами к воде. Она была очень холодной, чистой и вкусной. Утолив жажду, я умылся, поплескал на голову и, сев на берегу, стал смотреть на море.