Макао (ЛП)

Все могло идти медленно, но Хоук всегда мог что-нибудь придумать, если на него надавить. Например, у него была маленькая черная книга смерти, где хранился список людей, которых он больше всего хотел бы видеть уничтоженными. Ник Картер уже выходил из клуба, когда услышал смех и аплодисменты справа от себя. В этом звуке было что-то странное, странное, фальшивое, что привлекло его внимание. Это слегка беспокоило. Не просто пьяный - он и раньше бывал среди пьяных, - но что-то еще, высокая пронзительная нота, которая была чем-то неправильным. Его любопытство пробудилось, он остановился и посмотрел в направлении звуков. К готической арке вели три широких и неглубоких ступени. Вывеска над аркой скромным черным почерком гласила: "Частный бар для мужчин". Снова раздался высокий смех. Бдительный глаз и ухо Ника уловили звук и знак и сопоставили их. Мужской бар, но там смеялась женщина. Пьяно, почти безумно смеясь. Ник спустился по трем ступенькам. Это он хотел увидеть. Когда он решил позвонить Хоуку, к нему вернулось хорошее настроение. В конце концов, это может быть одна из тех ночей. За аркой была длинная комната с барной стойкой вдоль одной стороны. Место было мрачным, если не считать бара, где лампы, очевидно, подобранные то тут, то там, превратили его в нечто вроде импровизированного подиума. Ник Картер уже много лет не был в театре бурлеска, но сразу узнал обстановку. Он не узнал красивую молодую женщину, которая выставляла себя такой дурой. Это, подумал он даже тогда, не так уж и странно по схеме вещей, но было жаль. Ибо она была прекрасна. Восхитительна. Даже сейчас, когда одна идеальная грудь торчала наружу и она делала то, что казалось довольно неряшливой комбинацией "гоу-гоу" и "хучи-кучи", она была прекрасна. Где-то в темном углу из американского музыкального автомата звучала американская музыка. Полдюжины мужчин, все во фраках, всем за пятьдесят, приветствовали её, смеялись и аплодировали, пока девушка расхаживала и танцевала вверх и вниз по бару.

Пожилой бармен с выражением неодобрения на длинном лице стоял молча, скрестив руки на груди в белых одеждах. Киллмастеру пришлось признаться в легком шоке, непривычном для него. В конце концов, это был отель Дипломат! Он поставил бы свой последний доллар на то, что руководство в данный момент не знает, что происходит в мужском баре. Кто-то двигался в тени неподалеку, и Ник инстинктивно повернулся, как вспышка, чтобы встретить возможную угрозу. Но это был всего лишь слуга, пожилой слуга в клубной ливрее. Он ухмылялся танцующей девушке в баре, но когда он поймал взгляд Ника, выражение его лица сразу изменилось на набожное неодобрение. Его кивок агенту AX был подобострастным.

-- Стыдно, не правда ли, сэр! Очень жаль, это правда. Видите ли, это джентльмены подтолкнули ее к этому, хотя им не следовало бы. Забрела сюда по ошибке, бедняжка, и те, кто должен знать лучше, мгновенно подняли ее и затанцевали". На мгновение благочестие исчезло, и старик почти улыбнулся. - Впрочем, не могу сказать, что она сопротивлялась, сэр. Вошла прямо в дух, да. О, она - настоящий ужас, эта. Не в первый раз я вижу, как она занимается этими фокусами. Его прервал новый взрыв аплодисментов и криков небольшой группы мужчин у стойки. Один из них сложил руки чашечкой и закричал: "Сделай это, принцесса. Сними все!" Ник Картер смотрел на это с полуудовольствием, наполовину со злостью. Она была слишком хороша, чтобы унижать себя подобными вещами. "Кто она?" - спросил он слугу. Старик, не сводя с девушки глаз, сказал: -- Принцесса да Гам, сударь. Очень богата. Очень высокая гадость в свете. Или была, по крайней мере. Часть благочестия вернулась. - Очень жаль, сэр, как я уже сказал. Такая хорошенькая, и со всеми ее деньгами и голубой кровью... О, Боже мой, сэр, я думаю, она снимет это! Мужчины в баре теперь были настойчивы, кричали и били в ладоши.