Макароны по-флотски

Но фамилии Диденко и Вельский через день вновь зазвучали в масштабах соединения. В день выборов на избирательном участке, получив бюллетени, в кабинку для тайного голосования стали рваться именно эти парни. Поскольку только Диденко и Вельский, в отличие от других матросов соединения, решили на время уединиться и что-то изобразить в своих избирательных бюллетенях, к Погодину тут же подскочили бдительные штабные клерки.

– Погодин, что происходит? Почему твои матросы полезли в кабину? Они что, хотят там кого-то вычеркнуть? – взволнованно запричитали подхалимы.

– Это их конституционное право, – тихо ответил Погодин. – Для того эти кабинки и предусмотрены во время тайного голосования.

Но интонация, с которой Погодину был задан этот глупый вопрос, более чем наглядно указывала на наметившийся скандал. Так оно и получилось. «Наблюдатели» в соответствующих красках тут же нарисовали кому следует картину бунта с госпереворотом. В результате минут через десять в помещении актового зала клуба, где проходило голосование, появился заместитель командира соединения по воспитательной работе. Осмотревшись по сторонам, кивком головы он предложил Погодину следовать за ним.

В одной из комнат клуба состоялась получасовая профилактическая экзекуция Погодина. Бывший политработник и нынешний офицер-воспитатель делал это предметно и профессионально. Судя по употребляемым эпитетам и жесткому тону, Погодин поочередно должен был ощущать себя то «отпетым негодяем, бездарно тратившим государственные средства, предназначенные на оборону страны», то махровым отщепенцем, «затесавшимся в стройные ряды защитников новой России».

– А как быть с демократией? – только и успел возразить капитан-лейтенант. – Каждый гражданин имеет право на собственное мнение…

– Демократия для вас – это Корабельный устав! А все эти демократические атрибуты придумали оппозиционеры и иные приспешники наших врагов. Но вы, Погодин, судя по действиям ваших подчиненных, этого не понимаете. А мы вас, как сознательного офицера, еще назначили в избирательную комиссию…

В завершение разноса начальник пообещал доложить комбригу о «специфической» и непонятной позиции Погодина, добавив, что его чуждое мировоззрение в дальнейшем обязательно станет предметом широкого обсуждения на офицерском собрании.

– Не дорожите офицерскими погонами, так мы их с вас снимем, – зловеще пообещал воспитатель на прощание.

– Не вы мне их на плечи положили, и не вам их снимать, – не выдержал Погодин.

После необоснованного и нелепого обвинения настроение у капитан-лейтенанта Юрия Погодина тотчас опустилось ниже ватерлинии, а обида от незаслуженных и незаконных претензий обожгла сердце. Это состояние продлилось до самого вечера, вплоть до завершения выборов, вскрытия урн и подсчета голосов. Когда председатель избирательной комиссии оглашал протокол, то оказалось, что за предложенного кандидата проголосовало сто процентов избирателей из числа военнослужащих, а на двух бюллетенях была сделана патриотическая надпись: «Да здравствует ВМФ России – надежный океанский щит Родины!». Стало понятно, что Диденко и Вельский попытались столь наивным образом реабилитироваться за недавний проступок.

Погодин взглянул на заместителя командира соединения по воспитательной работе, который также являлся членом избирательной комиссии и присутствовал на процедуре вскрытия урн и подсчете голосов. Тот старался выглядеть веселым и безмятежным, пошловато шутил и заигрывал с женщинами из состава комиссии, стараясь не смотреть в сторону Погодина. А когда их взгляды, наконец, пересеклись, воспитатель-обличитель густо покраснел и отвел глаза…

7.ДЛЯ ГАЛОЧКИ

Странное дело. Времена меняются, а формализм как облачился когда-то на заре советской власти в военный мундир, так и шастает в нем по сей день по кораблям и частям. Об этом подумал, когда на одном из кораблей мне как-то с гордостью показали «Комплексный план по укреплению воинской дисциплины». Держишь этот документ в руках и испытываешь трепетные чувства. Восхищение – оттого, что он дело рук человеческих. Удивление – для кого и для чего составлен таким объемным. Сомнение – в реальной возможности его стопроцентного выполнения.

Ну, да Бог с ним, с этим планом. Количество запланированных мероприятий еще никогда не являлось убедительным свидетельством и подтверждением их эффективности и качества.

Тут дело в ином. Примитивный формализм дней нынешних научился ловко маскироваться. Порой за верными и правильными словами типа «усилить работу», «активизировать борьбу», «провести мониторинг или тестирование», «более глубоко изучить» и т.д. его разглядеть сложно.