Макароны по-флотски (сборник)

Аэропорт был расположен в полутора часах езды на автобусе, в городе Артёме. На ватных ногах Дима поплелся к автобусной кассе. Последний автобус-экспресс уходил в Артём в 13:00. Дима безнадежно посмотрел на часы – стрелки показывали 11:30. Голова закружилась. Перед глазами поползли радужные круги. До последнего автобуса в аэропорт оставалось полтора часа…

Трясущимися руками на последние деньги Дима купил билет. Ну, теперь… береженого бог бережет… Не чуя под собой ног он помчался обратно на корабль. Голова соображала плохо. Он действовал больше автоматически. Как шарик, катящийся и отскакивающий от препятствий в аркадной игре. В голове у него не было никакого плана действий. Но и другого выхода у него тоже не было. О реакции старпома только вчера вечером выдавшего ему ВПД, он старался даже не думать.

Когда Дима вбежал в коридор и увидел перед собой дверь каюты старпома, он вдруг почувствовал, как земля медленно уходит у него из-под ног. После минутной заминки он наконец нашел в себе смелость приоткрыть дверь:

– Разрешите, тащ… – пересохшими губами проговорил он.

Старпом сидел за столом, в своей обычной позе и, оттопырив нижнюю губу, писал что-то карандашом на листке бумаги.

– А, писарь, входи, входи. Ну как дела в канцелярии? Давай исправляй всё в авральном порядке. Надо успеть.

– Вот, тащ, билеты у меня.

– Ну?

– Я попросил купить… Мне взяли на самолет… В общем… автобус, в аэропорт через час. Собираться надо…

Хруст сломанного пополам карандаша, прозвучал в наступившей тишине, как револьверный выстрел…

– Повтори…

Проходивший мимо старпомовской каюты посыльный командира корабля отпрыгнул от двери. От раскатов старпомовского баса завибрировали иллюминаторы…

– Ты что-о!!! Ки-и-инуть меня решил!!!

Белый, как смерть, матрос Голиков стоял по стойке смирно. Волосы на его голове колыхались от раскатистого рёва начальника. Странное дело, но с каждой секундой Диме вдруг становилось легче и спокойнее. Так иногда бывает, когда трудное, мучительное решение, наконец, принято и обратного пути уже нет. Остаётся чистая механика. Нужно просто двигаться дальше. Здесь самое страшное было – это сказать старпому. А теперь что: ВПД потрачены. Денег нет. До автобуса час. Терять нечего. Хуже не будет.

– Порву-у-у-у-у!!! – срываясь на визг, гудел старпом, тряся кулаком над головой Голикова – Билеты сюда! Живо!

– Билеты не дам, – тихо сказал Дима.

Он предусмотрел такое развитие событий и надежно спрятал билеты в кубрике, в рундуке своего друга.

Смахнув испарину со лба, старпом вызвал к себе начальника боцкоманды мичмана Ничипорука. Мичман Ничипорук пользовался заслуженным уважением всего экипажа. Во-первых, он с матросами всегда как с людьми обращался и перед начальством не гнулся. Во-вторых, дело своё знал. А в-третьих, он каждое утро начинал зарядку с разводки (от груди) своими самодельными гантелями, каждый шар у которых был сделан из пудовой чугунной гири. Однажды Ничипорук так крепко обнял своего вернувшегося из отпуска земляка, что чуть-чуть не рассчитал на радостях. Земляк загремел в госпиталь с переломами двух ребер.

– Мичман, – проревел старпом, когда Ничипорук открыл дверь его каюты, – я вам приказываю взять это долбанное тело, поехать с ним в Артём, и сдать билеты!

– Есть, – четко по-военному ответил начальник боцкоманды.

– О выполнении доложить, мне лично.

Два боцмана, – матрос и мичман, вышли из каюты.

– Тащ мичман, дайте мне двадцать минут разобраться с ситуацией, – попросил Дима. – До автобуса ещё 50 минут. Может, что получится.

– Давай, Дима, – понимающе сказал Ничипорук, хлопнув его по плечу. – Только советую сразу к Кэпу.

Дима и сам это понимал. Тут или пан или пропал. И он уверенно зашагал к каюте Командира корабля. Командира Дима знал давно, хотя служил с ним немного. Месяц в начале службы и четыре месяца в конце. И Командир, капитан второго ранга, его тоже хорошо знал и помнил. Когда Дима только пришел карасём на корабль, Кэп лично утверждал его назначение в писаря. Правда, тогда он ещё старпомом был и капитаном третьего ранга. Он собирался на учебу в Военно-Морскую академию. В Ленинград. Без академии нельзя было стать Командиром. Запомнилось, как Кэп пошутил: «Вот, Дима, ты из Питера, а я в Питер»… Диме повезло кэп был на месте.

– Разрешите, товарищ капитан второго ранга, – постучал Дима в дверь каюты.

– А, Дима, входи, – улыбнулся Командир.

Он сидел за столом, изучая какой-то вахтенный журнал и был в приподнятом настроении духа.

– Ну, что скажешь?

Матрос Голиков, как на духу выложил перед Командиром всю свою историю в подробностях. Про разжалование, про канцелярию, про потраченные ВПД, про билеты, и про оставшиеся 40 минут до автобуса… Кэп слушал внимательно, не перебивая, только, когда Дима про автобус сказал, у него слегка приподнялась правая бровь.